До Бейкер-стрит и обратно - стр. 13
– Света, – спрашиваю на следующее утро миссис B., – почему они не понимали про Roseberry-street?
– Не ROseberry, – произнесла задумчиво та, – а RosebErry.
Спустя несколько часов графиня бодро шагали к станции. В одной руке саквояж с вещами, в другой – только что купленные подушка с одеялом. На плече сумочка, в ушах «Дживс и Вустер» – не только английского ради, но и потому, что ее сиятельство с открытыми ушами на улице не может: люди.
Рэгтайм, леди и джентльмены. Когда жизнь катастрофически сложна, только рэгтайм сделает ее немножко водевилем. А водевиль, выражаясь словами одного из героев романа (я вас познакомлю, как только придет время) нужен, чтобы быть прекрасно несерьезным. Потому что нельзя же жить в таком странном мире – и с серьезным лицом. Особенно, когда вы в неустойчивом положении стоите в вагоне метро, держа подмышками подушки, и старательно вытягиваете шею, чтобы рассмотреть в темном стекле отражение прекрасных (и очень респектабельных) шотландцев, одни туфли которых стоят примерно столько же, сколько два месяца в вашей резиденции. И как только вам удается выбрать правильный угол наклона головы, двери вагона открываются, и шотландцы оставляют вас любоваться двумя несимпатичными турками, унылого вида азиатскими девушками и еще какими-то нерадостными людьми. Вообще все приятные люди вышли на этой станции. До моей еще довольно далеко, и там пахнет китайской едой и прачечной.
Зато к вечеру выяснилось: сегодня первый день, когда мой английский понимают люди. Не только пятеро обитателей Ramsfort, но и прохожие на улице, и продавец в магазине.
И еще я купила два переходника для розетки. Только они оказались обратного действия: адаптируют английскую розетку к европейской.
5 декабря 2009 г
Теперь, друзья мои, я буду подробна и обстоятельна. Я расскажу вам все. Итак, Рамсфорт. Налево от двери есть маленькая деревянная дверца в стене, в которой торчит такая прекрасная медная ручка, такой прекрасной работы, что, боюсь, я ее все-таки свинчу и стану опять собирать коллекцию, которую забросила во втором классе.
Так вот, номер двадцать в «Рамсфорт Хаус» представляет из себя квартиру из четырех комнат: одна на первом этаже, три – на втором. Уборная и ванная юмористически расположены на разных этажах.
Дверь в первую комнату вечно приоткрыта, являя гостям классический холостяцкий беспорядок. Здесь живет несколько испанцев: Фабиано (где-то учится, работает ночным уборщиком в китайской еде) и Пауль (фотограф, работает тоже где-то уборщиком, и еще где-то официантом). Периодически у них там заводится третий, но они все время меняются, поэтому я помню только одного грузчика, без имени, с толстой золотой цепью на шее.