Дно разума - стр. 41
Женился Мартын Добрынин очень рано, еще на первом курсе университета, кстати сказать, тоже на студентке, но биологического факультета. Красавицей его Марусю даже в молодости назвать было нельзя, однако Добрынин довольно долго считал ее таковой. На хорошенькую Маруся тянула, хотя и с натягом. Она обладала стройной фигуркой, волнистыми волосами, черными, как угольки, глазами, а лицо можно было бы назвать приятным, если бы не постоянно присутствующее на нем плаксивое выражение, весьма портившее его. К другим девицам Маруся начала ревновать своего Мартына буквально с первого дня их знакомства. Следствием ревности являлись грандиозные скандалы, которые закатывала жена. Темпераментом хохлушку Марусю бог не обидел, и в курсе предполагаемых интимных дел Мартына была вся улица.
– Посмотрите на этого деятеля! – во всю свою глотку орала Маруся. – Опять он пялился на эту паршивую Тамарку. А на что там смотреть? Ни рожи ни кожи! Одна задница – как комод! Ну ничего. Глаза ей выцарапаю, мерзавке, тогда узнает, зараза, как чужих мужей отбивать.
Как ни странно, родители Мартына смотрели на невестку с симпатией, а вопли ее даже одобряли.
– Долбай его, Маруська, в хвост и в гриву, – подзуживал невестку отец. – Любить крепче будет.
Однако в такие минуты Мартын не только не любил свою суженую. Он ее просто ненавидел. Ненавидел до тошноты, до колик в печени…
С годами мощь голосовых связок Марии Степановны несколько ослабела, однако реагировать на взгляды Мартына Мартыновича, случайно (а может, и нет) брошенные в сторону малознакомых дам, она не перестала. Только теперь шипела, как рассерженная кошка. Нужно отметить, к иным увлечениям своего муженька она относилась вполне терпимо. Тот факт, что Добрынин тратил на монеты большую часть своей зарплаты, ее нисколько не смущал. Пускай себе коллекционирует хоть жареных собак, рассуждала она, лишь бы за бабами не бегал.
Детей у них не имелось.
С годами Мартын Мартынович на женщин поглядывал меньше, но думать о них не перестал.
Мария Степановна к той поре превратилась в неряшливую, небрежно одетую особу неопределенных лет. Почти все ее время занимала заготовка запасов на зиму. Большую часть лета она проводила на садовом участке, который содержала в образцовом порядке. Первая клубника, или, как именовала ее мадам Добрынина, «виктория», шла на варенье. Часть же урожая реализовывалась возле магазина или на рынке. Потом наступала очередь малины, смородины, крыжовника… Не было такого фрукта или овоща, который не шел бы в дело. Варенье готовилось даже из лепестков роз, вернее шиповника, а также из моркови. Кроме того, Мария Степановна производила джемы, повидло, пастилу, сиропы, компоты, сухофрукты… Она солила и мариновала огурцы, помидоры, только что появившийся в Соцгороде перец, капусту (в засолке которой была великой мастерицей), делала овощную икру, салаты, да мало ли что еще. Квартира Добрыниных пропахла чесноком и укропом, и запах этот был так же ненавистен Мартыну Мартыновичу, как и его создательница.