Дни за Гранью - стр. 2

Дальше, за трехсотметровой контрольной полосой, начинался Мертвый Лес. А тут, наоборот, название страшное, а лесок так себе, не лесок, а лесополоса. Небольшой, шириной метров сто, сто пятьдесят, не сплошным кольцом, но в основном везде стоит за трехсотметровой контролькой. Деревья в нем – только тополя и осины выжили, все попутанные жгучим пухом. Отсюда и начинается Зона, для ЧАЭС она снаружи. Выброс кроет как раз начиная с Мертвого Леса и дальше до Периметра. Вот тополям и осинам пришлось как-то в симбиоз войти со жгучим пухом, пух их от Выброса экранирует, а они его прикармливают, видимо. Только от этого симбиоза деревья стали совсем коричневые, иногда почти черного цвета, вместе с листьями, хотя живые, а жгучий пух наполовину или больше перестал быть жгучим, что поделать, жить-то ему тоже хочется, а на открытом месте он не держится. Так вот и живет лесок своими делами, мутантов там почти нет, есть нечего, если только залетные, которые за сталкерами по следам придут. А прочих Выбросы отсюда гонят и с Монолитом, мутантам соседство не по душе, в любом случае в сторону контрольной полосы ни одна песья морда с угрозой не выглядывала.

Несколько часов Дым простоял каменным изваянием, по пояс скрытый кирпичной кладкой дома. Там позади него стоял его второй номер с гауссом. Напарник сидел спиной к стене, закрыв глаза, его глазами в настоящий момент был Дым. В их сегодняшней связке Дым был первым номером, а Заур вторым. По именам они друг к другу не обращались не в силу того, что Зона вычислит их, она их уже вычислила, а в силу старых сталкерских привычек. Близость Монолита или, как его называют в большинстве случаев, Исполнителя Желаний, этого рукотворного, но созданного, видимо, не без посторонней помощи извне устройства вносила свои коррективы в быт самих Монолитовцев, людей, выполняющих простую физическую работу. Поскольку Исполнитель был настроен на определенную частоту мозговых волн человека и срабатывал так же автоматически, частично затаскивая в местную реальность кратковременные, фрагментарные проявления желаний окружающих его людей, уже давно был изобретен и использовался пси-шлем. Суть этого шлема была очень проста: кроме функций обычного боевого или тактического шлема он экранировал мозг бойца от внешнего воздействия, различных психогенных факторов и перемодулировал, усиливал и пересылал мозговые сигналы одного человека на другой такой же приемно-передающий модуль, монтирующийся в каждом шлеме. Оттуда уже передавался другому человеку, в виде образов, эмоций, динамических образов и предэмоциональных импульсов, заменяющих приказы. Принцип прост: если у любого существа в мозгу постоянно возникают электрические сигналы, то это сродни радиостанции, а усилить, переслать, отловить снова и перенаправить сигналы на соответствующие части головного мозга уже дело техники, которая, собственно, здесь уже давно перешла к более серьезным вопросам. Кстати, сам модуль, отвечающий за весь процесс, был не больше таблетки аспирина, его мощности хватало, чтобы в местных условиях обеспечить связью по прямой на пару километров, этого было более чем достаточно. В случае необходимости подключался ретранслятор переносной станции, и связь усиливалась до десятка километров. Эта частота волны, продуцируемая мозгом, меньше всего забивалась и искажалась различными аномалиями и психогенными источниками. Поэтому бойцы группировки Монолит практически не разговаривали в обычном смысле, им незачем это было, вся связь происходила, как бы это волшебно ни звучало, телепатически. Зато сталкеры, наблюдавшие, столкнувшись в бою с группировкой, безмолвные согласованные действия противника, считают их удивительно прыткими зомби, беспрекословно подчиняющимися Монолиту, и прочей мистикой. Ничего подобного. Люди, обычные люди, и что еще нужно сказать, мозг каждого человека уникален, еще более чем отпечатки пальцев, поэтому бойцы группировки передают информацию и разговаривают не со всеми, а с конкретным человеком, хотя могут и с группой. Это было серьезным преимуществом. Кроме того, что исключалась возможность осознанной дезинформации, для сохранения целостности группировки, исключая появление в их рядах «засланных казачков», сам обмен сообщениями становился более красочным, емким и кратковременным. К примеру, возможный вербальный минутный разговор относительно подозрительных движений на посту сводился к нескольким секундам телепатического обмена, после чего определялся обоюдный план действий и пара действовала самостоятельно, либо вызывала подкрепление, либо запрашивала приказ у первых номеров. Расскажу еще чуть дальше. Войсковой порядок и субординация определялись в зависимости от опыта и практических знаний бойцов. В каждом подразделении номера присваивали из командного центра, и это не обсуждалось. В нынешней дежурящей на посту двойке более опытным был Дым, не исключено, что если бы в отряде находилось пять-десять человек, его номер был бы вторым, третьим, в зависимости от сложности задачи, но также, вероятно, и первым. Всего на сегодняшний день группировка насчитывала сто шестьдесят девять бойцов, в абсолютном значении его номер был тридцать седьмым, новоприбывшим изначально давались самые последние номера, которые впоследствии пересматривались, опять же в зависимости от опыта и ментальной начинки бойца.