Дни в Бирме. Глотнуть воздуха - стр. 73

говорить о чем-то другом. Стоило ему затронуть мало-мальски значимую тему, как ее интонация менялась, как бы говоря: «давайте не будем». Когда же он узнал ее книжные вкусы, то ужаснулся. Однако он напоминал себе, что она еще молода, к тому же разве не жила она в Париже, не пила белого вина и не говорила о Марселе Прусте под платанами? Пройдет время, и она, несомненно, поймет его и станет ему той спутницей, в которой он нуждался. Возможно, он просто еще не заслужил ее доверия.

Ему определенно недоставало тактичности. Как всякий человек, живущий в основном в одиночестве, он больше привык иметь дело с идеями, чем с людьми. Поэтому при всей тривиальности их разговоров он стал иногда раздражать ее – не тем, что говорил, а тем, что подразумевал. Между ними возникала натянутость, неопределенная, но грозившая перерасти в ссору. Когда вдвоем оказываются два человека, один из которых давно живет в стране, а другой только недавно приехал, первый неизбежно ведет себя как чичероне в отношении второго. Элизабет в те дни только начинала свое знакомство с Бирмой, а Флори, понятное дело, выступал ее проводником, переводчиком, комментатором. И то, что он говорил, или то, как он это говорил, вызывало в ней смутное, но глубокое неприятие. Она обратила внимание, что Флори, говоря о «туземцах», почти всегда был за них. Он вечно восхвалял бирманские обычаи и характер бирманцев; доходило до того, что он сравнивал их с англичанами не в пользу последних. Это настораживало ее. Ведь туземцы есть туземцы – интересные, вне всякого сомнения, но в конечном счете «второсортные» люди, черномазые. Флори относился к ним чересчур терпимо. И даже не понимал, чем именно настраивал ее против себя. Ему так хотелось, чтобы она полюбила Бирму, как он любил ее, чтобы она не смотрела на эту страну холодным, безразличным взглядом мемсахибы! Он совсем забыл, что большинство людей не могут чувствовать себя легко в другой стране без того, чтобы принижать коренное население.

Он слишком настойчиво старался увлечь ее Востоком. Например, пытался склонить к изучению бирманского языка, но лишь зря потратил время. (Тетя объяснила ей, что по-бирмански говорят только миссионерки, а порядочные женщины вполне обходятся кухонным урду.) Подобных мелких разногласий было не счесть. Элизабет смутно догадывалась, что взгляды Флори не соответствовали взглядам нормального англичанина. Она не могла не понять, что он просил ее полюбить бирманцев, даже восхищаться ими – восхищаться этими черномазыми, почти дикарями, один вид которых все еще вызывал у нее оторопь!