Дни чудес - стр. 16
– К нам собирается заглянуть Джей, – растягивая слова, сообщаю я.
– Здорово! – Папа явно радуется перемене темы разговора и с ходу возлагает надежды на тонизирующее воздействие тусовок с мальчиками. – Я еду в «Сейнсбери», куплю вам что-нибудь пожевать!
Не позволю ему так легко отделаться!
– А ты знал, что, когда в тысяча девятьсот сорок восьмом году ставили «Макбета», Диана Виньяр в сцене сомнамбулизма упала в оркестровую яму с высоты пятнадцать футов? Она вернулась на сцену на следующий вечер. Просто всех огорошила.
– «Шотландская пьеса», – уточняет папа.
– А?
– Ты назвала ее «Макбетом», а следует…
– Отстань, – говорю я.
Он улыбается, и я невольно улыбаюсь в ответ.
Я решаю принять ванну и лежу в ней, стараясь не прислушиваться к своему сердечному ритму и не сосредоточиваться на его стаккато. Папа кричит: «пока!», и за ним захлопывается входная дверь. Почти час я лежу в благоухающей пене, размышляя о предстоящем лете и о том, чем займусь. Возможно, папа будет настаивать на нескольких целевых поездках, обычно в разные театральные места. В то время как другие семьи отправятся в Испанию или Италию, мы посетим Олдвинкл в Нортгемптоншире, чтобы увидеть место рождения Джона Драйдена, или будем смотреть мистерии в Йоркском соборе. Это хорошо, так устроен мир. Но это не… ненормально, как мне кажется. Интересно, когда следует попросить его оставить меня в покое?
Я начинаю одеваться, и в это время папа возвращается из супермаркета. Минут двадцать он с грохотом ходит по дому, занимаясь бог знает чем, а потом снова уходит. Спустившись вниз, я нахожу записку:
По всему дому спрятаны угощения для тебя и твоего дружка Джея. Не скучайте. Увидимся позже. Я в театре, расследую с Шоном потоп. Не волнуйся – у меня есть защитные очки и трубка для подводного плавания. Папуля.
Угощения? «Дружок Джей»? «Папуля»?! Какой же он несносный мужлан!
Через несколько минут раздается звонок входной двери, потом слышится громкий стук и опять звонок. Это Джей. Я тащусь через нашу крошечную гостиную с ее расшатанным кофейным столиком, заваленным газетами, и полками, прогнувшимися под тяжестью пьес Фейбера и классикой издательства «Пенгуин». Обои с безвкусным рисунком 1960-х кое-где отстали от стен, в углах видны пятна плесени, но папа и не думает хоть что-то с этим делать. «Это шик Джо Ортона», – говорит он. Но я напоминаю ему, что Джо Ортона до смерти забил дубинкой его бойфренд.
Я открываю дверь, и вот он, Джей, в шортах с накладными карманами, в футболке с принтом рок-группы «Blink 182» и бейсболке с буквами «NY», надетой козырьком назад. Я поскорее впускаю его в дом, чтобы избавить от дальнейшего публичного унижения.