Дневниковые записи. Том 1 - стр. 5

О побуждениях и последствиях. Ты прицепился к фразе о «свершившихся событиях», к моему утверждению о том, что для их оценки (тут не только для меня, а без всяких, считаю, исключений) не важно, следствием «каких побуждений… они явились». Ты придумал в защиту своей позиции, будто я считаю, «что допустимо воздействовать на общественное развитие сегодня, не используя опыт прошлого». Какие вольности ты себе позволяешь? Разве где-нибудь есть хоть одно слово, которое давало бы возможность приписать мне сие? Хотя не только не исключаю подобный метод «воздействия», но и, более того, считаю, это где-то у меня приведено, что гегелевская «ирония истории» является для массы вождей именно следствием таких их действий (безусловно,

не от незнания истории, а от нежелания ее «знать»). Естественно, для меня лично такое абсолютно исключено. Но это опять, кажется, сверх программы нашего спора. В продолжение же последнего можно лишь добавить, что побуждения не «должны», а могут теми, кому это интересно, анализироваться и не только с «честными целями», но и с какими угодно другими, что часто и делается, о чем у меня тоже сказано.

5. О слове и числе. Ты должен бы тут абсолютно со мной согласиться, ибо по делу (если ставить сравниваемые моменты в сравнимые исходные по их качеству позиции, а не брать один из разряда полугениальности, а другой из области чуть не глупости) слово и цифра по однозначности заложенной в них информации при всех прочих равных условиях, из которых мы с тобой всегда исходили, – прямо антиподные вещи. Твои примеры из истории по широкополочному стану и по валкам – не выдерживают критики. Как раз формулы-то все там и решали, а слова, как слова, – выполняли свою известную функцию. Неуместны и твои пространные рассуждения о собственных значимостях слова и цифры. У меня о сем «эффекте», например, первого сказано даже больше твоего (см. хотя бы размышления о власти). А лучше всего, пожалуй, будет вспомнить высказывания Галилея и Ньютона – их своеобразный гимн математике. «Природа говорит с нами на языке математики»… Надо «придать физике математическую ясность, чтобы вызволить ее из болота бесплодных дискуссий о словах». В части же некоей «особой значимости» слова согласен не только с тобой, но и с Германом Вейлем, который писал, что «слова – орудия опасные. Созданные для повседневной жизни, они обладают привычным значением лишь при известных ограничениях, но человек склонен распространять их на более широкие сферы, не заботясь о том, сохраняют ли они при этом твердую опору в реальности или нет. Не потому ли к таким тяжким последствиям приводит нас магия слов в сфере политики, где слова имеют уже совсем расплывчатое значение и человеческие страсти нередко заглушают голос разума».