Дневники мотоциклиста. Часть Третья - стр. 16
«Ловись, фиша, большая и ещё побольше!»[55] – сидим, вяло болтаем ногами и языками. Рыбачим, короче. Моя «сучарка» всё время норовит под лодку спрятаться. Я её забрасываю со всей дури невесть куда, а она опять к боту возвращается:
– Ручная?
– Она в тень лодки лезет, дурень. Закинь так, чтоб она лодку из виду потеряла. (Это он сейчас с кем разговаривал?)
– Сам ты дурень. Откуда мне знать, что она там себе думает и куда смотрит?
Чех видит: перед ним полный пасахерос сухопутный – «пассажир мандариновой травы» [56]. Ладно, показал, что с этой глупой жердью в руке делать: кому бросать, обо что мотать и куда дёргать. Ухмыляется, сука, довольный… блин, посмотрел бы ты, товарищ, на себя со стороны [57]. Пока пререкались да «сучарку» от бота отгоняли, у него палец клюнул. Да так, что мы поняли – крупняк! Боролись за добычу все вместе, в меру способностей: чех пальцем подманивал зверюгу, а Марик выполнял все команды «оперирующего доктора»:
– Подсачек.
– Йес, сэр!
– Дубинку.
– Йес, сэр!
– Пина-коладу?
– О-у-йес, сэр!
Я же прыгал по лодке, дико кричал и улюлюкал: от радости и страха одновременно. Я выл белугой [58] и раненой матерью-моржихой (тоже одновременно), играл на тимпанах и маракасах (за «очо песос»). Призывая на помощь всех морских богов и Отцов с «носа корабля» в свидетели. То есть оказывал максимально возможное содействие процессу. Зрелище для моей разболтанной неустойчивой психики, конечно, доложу вам: когда «Доктор Рыбатов» [59] палкой по башке во-о-от такую рыбятину дубасил: барракуда-то под метр длиной! Пыздэ-эсь!
Едва улеглись треволнения, как и моя удочка затрещала. Пока я «А!», мне рыба «Х… на!» Мастер снастей и подкормок что-то кричит мне сквозь плотную адреналиновую пелену на своём чешско-рыбацком, расстраивается, значит: так, мол, её перетак надо было! Эдак меня разэдак! «Эсо и разэсо»! «А я предупреждал, что с плохим аккумулятором – это не жизнь», – невозмутимо цитирую я классиков [60]. А сам прямо вижу, как Затевахин с Сабанеевым [61], стоя на берегу и глядя на мой позор, просто рыдают со смеху. И Роберто им из машины подначивает. И мамаша его с кухни вся в кольцах лобстерных, как змея извивается. И чучарки с безмолвными ухмылками от смеха под бот прыщут…
«Скажут какую-нибудь глупость и ржут, как дураки»
…а дальше тишина. Чех говорит, что стая мимо прошла. Лишь хвостом случайно «корму бота» задела: «Сидеть дольше понту нет: солнце высоко, ветер усиливается. Ещё полчаса и не подгребём к берегу». Сдали обратно под роспись весь рыбарской инвентарь, включая неиспользованных чучарок. Смотрим, а в садке их всего четыре и было. Ах ты, прядь волосатая, пелядь омульская! Он и не собирался нас долго на лодочке укатывать