Дневники: 1931–1935 - стр. 31

Вчера у нас был абсолютно счастливый день. Я набрала [шрифтом] несколько стихотворений Дэди206 в своей новой комнате; гуляла по пустоши. Л. обрезал яблони; день был чудесный – эта переменчивая погода необычайно капризна, но красива. Более прекрасной погоды мне и не вспомнить. Я в затруднительном положении из-за Этель, которая со всей настойчивостью напрашивается к нам в гости. Когда люди вроде Г.Л. Дикинсона, отталкивают нас, мы испытываем сначала шок, а потом поразительное облегчение. Есть ли хоть кто-то, кто не хочет нас видеть? По словам Этель, наша популярность как у королевской семьи. Она разозлила меня тем, что сказала леди Крейк207, будто я живу в декорациях и являюсь затворницей. А теперь, увы, мне надо вернуться к Бернарду (и его реакции на смерть Персиваля208).

Одно из высказываний или упреков Сивиллы: «Ах, если бы только мы с Артуром209 могли позволить себе загородный коттедж», – при этом за дверью ее ждал «Rolls-Royce210» с шофером.

* Сегодня, в среду [19 августа?], эта бедняжка прислала жалостливое письмо о том, какое раньше было лето, о своих сожалениях и о том, как, несмотря ни на что, они с Артуром сполна получили удовольствие, а встреча с нами, пускай и вызвала ностальгию, все же утешила ее.

17 августа, понедельник.

Ну а сейчас, на часах примерно 12:30, я внесла последние правки в гранки «Волн»; завтра они отправятся в печать и никогда, никогда больше, надеюсь, не вернутся ко мне на прочтение.

19 августа, среда.

Гранки в типографии со вчерашнего дня, и больше я их не увижу.

1 сентября, вторник.

Несколько дней постельного режима, головной боли и неодолимой сонливости, которая накатывала на меня, пока я пыталась читать «Джудит Пэрис», а затем «Айвенго». Заметка о «Джудит Пэрис211»: этой книге место в лондонском музее. Хью выпрыгивает из штанов от напускного энтузиазма – коллекция ярких бусинок на память, разрозненных. Почему? Нет никакого связующего чувства – лишь «я такой энергичный, такой выдающийся, такой творческий». Написано, конечно, довольно грамотно и сдержанно, но у слов нет опоры. Банальная мешанина из ярких образов – пыль, которую хочется смахнуть.

Заметка о Скотте212. Пустой блеск. И я уже знаю, что этот персонаж (забыла его имя) попадет в цель. В общем, я не в восторге. Удивительно, что мой отец серьезно относился к этой сцене213. И все же что-то в книге есть. Искреннее желание развлечь читателя, время от времени разбавляемое (как же редко!) ощущением глубины – да и то в юморе. Ровена, Ревекка [персонажи «Айвенго»], искусственная красота – бутафорские драгоценности мадам Тюссо