Дневники: 1925–1930 - стр. 63
13 мая, четверг.
Думаю, при перечитывании дневника я буду пропускать все страницы, посвященные Забастовке. «Ох уж эта скучная старая глава», – скажу я. Волнение по поводу того, что важно, а что нет, всегда недолговечно. И все же сегодня тоска – Л. как и я, угрюм, – ведь забастовка продолжается; ни один железнодорожник не вернулся на работу; теперь мстительность овладела нашими рабочими. Правительство молчит. Видимо, БКТ согласился на условия, которые шахтеры сейчас отвергают. В любом случае на то, чтобы запустить механизм Англии, уйдет неделя. Поезда встали по всей стране. Кажется очевидным, что лейбористов опять обведут вокруг пальца и, возможно, лишат права на забастовки в будущем. Типография «Nation» до сих пор не работает. Короче говоря, напряжение спало, мы все ссоримся, спорим и злословим409. Такова человеческая натура, а я не люблю ее, если только она не промаринована искусством. Вчера вечером мы ужинали с бастующими и заглянули к Клайву. Там было много разговоров об искусстве. К нам присоединилась добрая зануда Джанет Воган410, напомнившая мне Эмму411. Я ходила к своей портнихе, мисс Брук, и мне это показалось самых спокойным, дружелюбным и даже приятным занятием. У меня страсть к красивым вещам и предметам, которую я не удовлетворяла с тех пор, как умерла Салли Янг412. Это смелый шаг, но теперь я свободна от беспокойства по поводу одежды, ее стоимости и необходимости выставлять себя напоказ на Оксфорд-стрит.
20 мая, четверг.
Жду, когда Л. вернется после шахмат с Роджером; сейчас 23:25. Думаю, нет нужды говорить о Забастовке. После кризиса разум обычно затуманивается, и я понятия не имею, как именно урегулируют ситуацию, если этого еще не произошло.
Теперь нам надо снова взяться за книги. Виола Три и Фил Бейкер терпят неудачу. Виола приходит после ужина и тактично просит дружеского, по ее словам, совета. Виола – жар-птица и в значительной степени актриса, над которой издеваются всякие Уэйли и Марджори, но мне она нравится. У нее огромный эгоизм, чувство собственного величия, которое, как мне кажется, проявляется и телесно. Она оценивает женщин по их бедрам и лодыжкам, словно лошадей. Быстро возвращается к теме своих достоинств и тому, что ей следовало выйти замуж за герцога Ратленда413. «Лорд… (его дядя) сказал, что я была женщиной, которую Джон действительно любил. Герцогиня советовала мне: “Влюбитесь в Джона и уведите его от… Во всяком случае, ты хотя бы высокая и красивая…”. Иногда я думаю, что если бы вышла замуж, хотя он никогда не предлагал, то папочка