Дневники: 1925–1930 - стр. 28
Вчера у нас ужинал Клайв, поэтому Нелли сегодня утром была довольно раздраженной и пыталась уйти еще до прихода Оттолин, но это оказался Адриан; мы поговорили о раке; спустился Клайв; пришла Оттолин – в тафте для чайника, вся в петлях и бахроме, с серебристым кружевом – и говорила о Руперте и Жаке [Равера], а потом с некоторыми изменениями пересказала историю о Кэ197, Генри Лэмбе198 и себе. Так часто она работала над этими старыми историями, что они уже не имеют ни малейшего сходства с правдой, – черствые, переработанные, закрученные так и этак, словно тесто, которое вымешивают до тех пор, пока оно не станет одной большой влажной лепешкой. Потом послышалось тарахтение старого мотора, приехали Филипп и Джулиан [Моррелл], при виде которых, то есть при виде Джулиан, Клайв взбодрился, став очень оживленным и услужливым, как он умеет. Мы спорили об аристократии и среднем классе. Мне это понравилось. Но люди редко говорят что-то действительно глубокое. Мне нравится чувствовать, что людям комфортно, как, например, Морреллам, ведь они теперь прилетают к нам, словно стая ворон, раз в неделю. Как хозяйка, я польщена. Иногда мне бросают маслянистую крошку похвалы – «леди Десборо199 чрезвычайно восхищена твоими книгами и хочет встретиться», – а затем Клайв, рассматривая мои фотографии в «Vogue», говорит об одной из них, прошлогодней: «Это очаровательно, но снято, похоже, очень давно», – так что я постоянно разрываюсь между удовольствием и страданием, а один раз мне, впавшей в полное отчаяние, пришлось даже закончить вечер пораньше, чтобы лечь в постель, словно ныряльщик, задержавший дыхание перед спуском в бездну. Но хватит, хватит! Это словечко помогает мне контролировать свою склонность цеплять одну фразу за другую. Хотя некоторые из них хороши.
Что мне читать в Родмелле? На ум приходит множество книг. Я хочу вдоволь начитаться и собрать материал для «Забытой жизни200», чтобы рассказать историю всей Англии посредством жизней безвестных людей. Хотелось бы дочитать Пруста. Стендаль, а потом – то да се. Восемь недель в Родмелле всегда кажутся бесконечно долгими. Купим ли мы дом в Саутхизе? Думаю, нет.
30 июля, четверг.
Мне ужасно хочется спать, я разбита и поэтому пишу здесь. Я очень хочу начать новую книгу, но готова подождать до тех пор, пока в голове не прояснится. Дело в том, что я колеблюсь между главенствующим и сильным образом отца и более спокойным, но широкомасштабным повествованием. Боб Т.201 говорит, что моя скорость огромна и разрушительна. Мои летние скитания с пером, похоже, привели к открытию пары интересных способов фиксировать мысли. Я сидела здесь и была похожа на импровизатора, чьи руки блуждают по клавишам. Результат совершенно неубедительный и почти безграмотный. Я хочу научиться большему спокойствию и напору. Но если я поставлю перед собой такую задачу, не рискую ли я выдать нечто плоское, как «День и ночь»? Есть ли у меня сила для того, чтобы спокойствие не стало пресным? Эти вопросы я пока оставляю без ответа.