Дневники: 1915–1919 - стр. 69

 – замечательный пример того, как человек, не обладающий никакими талантами, паразитирует на одаренных людях.

На следующий день мы поехали в Эшем, и это была худшая наша поездка за всю историю – 5 часов, проведенных в основном снаружи Клэпхем-Джанкшен482 в тумане и на лютом морозе. Движение постоянно останавливалось. Помню, как мы выехали на машине и обнаружили, что дороги занесло снегом, но было очень приятно добраться до гостиной, если не считать отсутствие молока.

Рождество выдалось одним из самых холодных и прекрасных. К нашему облегчению, мы провели его вдвоем: Рэй заболела, Кэ и Несса с детьми приехали только к концу недели. По обыкновению, к нам заходили Мейнард и Клайв, а я, как всегда, не смогла добраться до Чарльстона, что, впрочем, компенсировалось неспособностью Нессы приехать в Эшем. Я провела у них ночь и получила удовольствие, преодолев бестолковую преграду в виде бедного Банни, который в какой-то момент отправился в постель без участия Нессы, которая часто укладывает его спать, как она говорит, без особых на то причин. Дункан вернулся из Лондона со сплетнями для нас – в основном об Аликс, которая на вечеринке во время пьесы сломала перегородку и уронила сигареты, поэтому им пришлось попросить ее уйти483. Но больше всего мне нравится в Эшеме то, что там я читаю книги. Это просто божественное удовольствие – приходить с прогулки, пить чай у камина, а потом читать и читать, например «Отелло484»! Да что угодно – не имеет значения! Сознание так странно проясняется, что страница раскрывается в своем истинном значении и словно светится перед глазами: она видится по-настоящему целостной, а не судорожно читается кусками и урывками, как это часто бывает в Лондоне. Деревья там тонкие и голые; бурые после жатвы холмы и склоны вчера проглядывали сквозь туман, который теперь не осязаем, поскольку исчезают только мертвые детали, тогда как живые становятся все больше и больше, а еще были видны костры. Одиночные спортсмены стреляли уток и куликов на болотах. Окна к утру всегда замерзали и были шершавыми от наледи. Куропатки прилетали и садились в поле – безжизненные комочки, почти полностью, наверное, окоченевшие от холода.

В Чарльстоне привычка вести дневник ожила. В новогоднюю ночь Банни засиделся допоздна, а Дункан вернулся с бухгалтерской книгой, купленной на улице Лэмбс Кондуит485. Печально, что мы не осмеливаемся доверить друг другу чтение своих книг – словно совесть, они спрятаны в самых секретных ящиках. Клайв, кстати, оживил Рождество небольшим сборником стихов