Дневник советской школьницы. Преодоление - стр. 8
31 марта была арестована студентка 5-го курса Женя Луговская-Тупикова[10], а ее сестра Ольга лишь 14 апреля. Серьезным обвинением против сестер стало показание одной из сокурсниц, которую они презирали, об организации ими сбора подписей под протестом против исключения из института нескольких студенток.
Как показала далее эта сокурсница, сестры «противопоставили группку студентов студенческой и советской общественности, вернее, партийным и общественным организациям вуза», а после осуждения их поступка «общественностью» начали демонстрировать «свою аполитичность в той группе студентов, которая поддерживала антиобщественные настроения», мало этого, они также не желали вести общественную работу и отказались вступать в комсомол.
27 марта врачебная комиссия Бутырской тюрьмы дала заключение о том, что мать и ее дочери по состоянию здоровья годны «к тяжелому физическому труду». 2 июня изъятые при обыске дневники дочерей, их переписка с отцом и переписка жены с мужем были приобщены к делу как «документальное подтверждение контрреволюционных взглядов всех обвиняемых членов семьи Луговских к советской власти».
9 июня Любовь Васильевна, уже знавшая об аресте дочерей и вызванная для подписания протокола об окончании следствия, сорвалась. Об этом следователем был составлен акт: «Сего числа около 15 часов обвиняемая Луговская Л.В., войдя в следственную комнату, вызывающе заявила: «Вы вызвали меня, чтобы опять копаться в моей жизни. Прекратите, я учиню вам скандал». Следователь заявил в ответ: «Никакие провокации Вам не помогут». Луговская на это ответила неистовым криком: «Вы издеваетесь! Позор для НКВД издеваться над женщиной».
А 13 июня матери и трем дочерям было предъявлено «Обвинительное заключение», в котором говорилось, что дети целиком восприняли «контрреволюционную идеологию» своего отца, Рыбина Сергея Федоровича, и в своих письмах к отцу «в резкой контрреволюционной форме» описывали общественную и экономическую жизнь в столице, в институте и в деревне. Их квартира была представлена следствием как «место явок эсеров, возвращавшихся из ссылок» и как нелегального проживания в Москве отца, для чего ими был установлен пароль в виде определенного стука.
Любовь Васильевна обвинялась еще и в том, что «будучи контрреволюционно настроена, хранила у себя контрреволюционную эсеровскую литературу и другие эсеровские документы, вела переписку с Рыбиным (бывшим членом ЦК ЛСР), в которых информировала о местонахождении отдельных кадровиков-эсеров».
Ее дочери Ольга, Евгения и Нина Луговские обвинялись еще и в том, что