Дневник Рыжего - стр. 45
На развалины сходили позавчера — эх, жаль, что поместье сгорело, остались только каменные стены, и те сильно разрушенные. Вообще, руины охрененные. Лучше всего сохранился фасад с колонами и каменная лестница, теперь ведущая в никуда, ступени обрывались где-то на втором этаже, а лестница просто висела в воздухе. Под ногами валялась труха, встречались даже обломки старой мебели. Все поросло травой и колючей ежевикой. На фоне обглоданных временем камней растения были как жизнерадостные паразиты, которые питаются энергией прошлого. А вокруг поляны расположились те самые исполинские дубы, грабы и плюшевые самшиты, которым якобы по сто лет. Вид у них был такой, будто они динозавров застали.
Миха сказал, что тут до сих пор находят то ложки, то ключи, то монеты. Местные их в музей несут, а приезжие растаскивают проклятие по всему миру. Потому как поместье и драгоценности Старолисовых прокляты. Меня до сих пор передёргивает от уверенности, с которой он это произнёс. Миха — суеверная бабка. Про деву больше Зигога рассказал. Говорят, она была прекрасной (естественно, иначе её бы уже забыли) и рыжей. И мне сразу в голову пришла идея. Нужно инсценировать хождения Мёртвой девы по развалинам. Ну а что? Тут верят во всякую чепуху, и эта дева так и напрашивается на «возрождение». Хорошо бы напугать очередных копателей.
Миха нас обрадовал, сказал, его родители только вчера обсуждали, что в музее объявились приезжие и подробно расспрашивали Домового про поместье. Домовой — это смотритель музея. Злой такой дед, всех ненавидит, только над залежами барахла и трясется. Я его видел мельком на улице. Кличка ему не очень подходит, Леший какой-то. Дикий. Его кустистая борода на висках сливается с бровями. Из этих зарослей он выглядывает, как из засады, и всех подозревает. На лице так и написано: кругом враги.
Так что копатели уже есть. Осталось изобразить Мёртвую деву. Миха был против, отговаривал нас и предостерегал. Да и родители у него строгие, ночью вряд ли отпустят бродить по лесу. Если только сбежать. А он не из тех, кто сбегает. Он из тех, кто без напоминания зубы чистит и всегда в незнакомом здании изучает план эвакуации. С Зигогой проще — его растит только отец, которого постоянно нет. Он вообще ни у кого не спрашивает разрешения. А ещё у Витька осталось мамино свадебное платье с фатой. Парик мы позаимствовали у бабушки Михи. Правда, после того как на нём окотилась кошка, он свалялся колтунами. Миха клялся, что его стирали.
Когда я надел костюм Мёртвой девы, пацаны изумленно затаили дыхание, а я просто офигел. Обидно, что из меня такая красивая девчонка получилась. Потом забелили гуашью лицо, нарисовали круги под глазами и кроваво-красный рот. Помаду я у мамы взял. Она ей редко пользовалась, говорила, что рыжим противопоказан красный цвет что в одежде, что в косметике. Это вульгарно. Именно так я и выглядел. Как низкопробная гейша. Но, блин, красивая. С фатой на лице — офигенно и предынфарктно.