Дневник Рыжего - стр. 29

Ей нужна была поддержка, а не пинок в пропасть. Она похоронила себя раньше времени, а сверху придавила трехтонной виной. Психолог удивился, что она пытается оправдать Никиту и винит себя в разрушенных отношениях. Будто этот диагноз — её собственный выбор. Она прошла через это одна, без его помощи, хоть он и обещал отвозить, когда нужно, в больницу или помогать деньгами. Кольцо она продала, не потому что нуждалась, «виртуальные деньги» ещё не закончились. Просто, видя это украшение, вспоминала не то, как он сделал предложение, а как бросил её напротив забегаловки с дурацким названием «Раковая». Она до сих пор злилась и не могла его простить. Психолог много раз ей говорил, что это непрощение убивает именно её, Никите, в принципе, всё равно, он давно самоустранился. Она кивала, соглашалась, но продолжала злиться. Только психологу об этом не говорила.

Его она вообще часто обманывала, не слишком прислушивалась к советам, порой откровенно лгала. Почему же продолжала ходить и отдавать за консультации немалые деньги? Это был единственный человек, с которым она обсуждала свою болезнь. Для остальных она осталась сильной несгибаемой Наташей, даже немного циничной, но уж точно не раздавленной предательством и виной.

Ирония в том, что грудь ей всё-таки не отрезали. Шрам, конечно, остался, но посветлел и не выглядел уродливым. Новая стрижка ей шла даже больше, чем шевелюра до пояса, брови и ресницы отросли. Кто не знал, через что ей пришлось пройти, никогда бы не догадался, что больше года она ходила в онкоцентр как к себе домой. Все позади, но почему же воспоминания до сих пор горчат и колются? От них, как оказалось, не так-то просто убежать. Даже здесь, на краю света, среди молчаливых подсолнухов и тикающих часов, боль страх и злость не отпустили её.

Кажется, ей тоже нужен подорожник, только не для коленки, а для души.

3. 3 глава. Нинка, почтальон, тропинка

Моё сердце разбито. Нет, не Лилей. Лиля никогда бы так не поступила. Сейчас могу об этом написать и даже размышлять, а не просто выть на луну от обиды. Неужели я настолько не понимаю людей, что не смог распознать притворство Нины? Мама говорит, что я о людях думаю лучше, чем стоит, слишком уж доверчивый. Наивный простачок, блин! Лошара, проще говоря. Реально, даже имбецилу понятно, что для неё это было летним приключением, ничего серьезного, а я себе напридумывал, чуть в любви ей не признался. Хорошо, папа потом охладил мой пыл и пояснил, что гормоны и не такие мысли могут подкинуть. В его интерпретации это, конечно, звучало грубее: «Ты просто повёлся на бабу, как кобель. Возраст такой».