Дневник принцессы Леи. Автобиография Кэрри Фишер - стр. 21

И тогда человек может убедить меня изменить рассказ так, чтобы он отражал и его (очевидно, неверные) воспоминания о событии, или оказаться полным занудой и попросить меня вообще не упоминать его, если беспокоится, что его репутация и/или жизнь будет разрушена. Не хочу, чтобы кто-нибудь другой выглядел глупо. Эту привилегию я оставляю за собой.

Потому что, за исключением невыгодной правды о том, была ли я пьяна или нет в данный момент и не украла ли я болеутоляющие из кабинета врача, я не лгу. Я хочу, чтобы вы мне верили или вообще не читали. Воспоминания могут различаться в том, что касается мелких подробностей, но не думаю, что у меня искаженное восприятие. Никто никогда не говорил мне: «Такого никогда не было» или «Я совсем по-другому помню тот вечер. Никаких карликов там не было». То есть, если я испытываю малейшие сомнения в том, как все было, я вообще ничего не рассказываю. Это не стоит того.

Я не только никогда не лгу, но и не приукрашаю. Точка. Если что, я даже немного приглушаю краски, чтобы обычное событие из жизни не походило на кантри-танцы с переодеванием на фестивале «Марди Гра».

Хочется ли мне иногда, чтобы у меня была более тихая, мудрая и спокойная жизнь? Чтобы хотя бы иногда в моей истории случались перерывы, когда можно слушать вполуха и зевать? Конечно, хочется. Но кем бы я была тогда? Скорее всего, тогда бы я не была той девятнадцатилетней девочкой, которая завела роман с женатым актером, который был на четырнадцать лет старше, даже не пообщавшись с ним толком до того, как все произошло.

Кроме того, если бы я не написала об этом, то написал бы кто-то другой. Кто-то, кто узнал об этом по слухам. Кто-то, кто трусливо ждал бы до самой моей смерти, чтобы выставить меня в дурном свете. Ну уж нет.

И хотя, кажется, никто и понятия не имеет о том, что у нас был роман или мог бы быть роман, то вот правда – сорок лет спустя – банальная, романтичная, такая красивая и такая неуклюжая правда. Правда под названием Кэррисон.

Я начала сниматься в «Звездных войнах» в надежде завести роман. Я хотела производить этим впечатление на людей и одновременно казаться искушенной и иметь дурную репутацию – как человек, который учился в интернате с Анжеликой Хьюстон и изучал четыре языка, в том числе португальский. Завести роман для человека, производящего такое впечатление, – обычное дело и очень взрослое.

Это был мой первый роман – и неудивительно, если вспомнить, что мне было девятнадцать, а на дворе были семидесятые – и я даже не знала, что надо делать, чтобы завести роман. Тогда я думала только о том, какой хочу быть, и не понимала, что я уже такая, а мое представление об идеальной мне складывалось из впечатления, которое на меня производили другие, и мне тоже хотелось производить впечатление на других.