Дневник последнего любовника России. Путешествие из Конотопа в Петербург - стр. 24
– Надеюсь, что вы окажете нам честь и… Мы будем иметь удовольствие видеть вас вновь… – тихим голосом сказала Елена Николаевна.
На каменных ногах я подошел к двери и оглянулся. Мы вновь встретились глазами с Еленой Николаевной, и я увидел, как ее щеки разом вспыхнули, словно нас связала магнетическая нить.
…Мы сели на коней; Горнов без умолку болтал, а я терзался всевозможными думами о Елене Николаевне. Ах, до чего же она была хороша! Исходивший от нее аромат желтых одуванчиков совершенно одурманил меня. Я чувствовал его и в проносящемся ветре, и даже грива моего коня, казалось, пахла теперь этими цветами. А когда, желая подкрепиться, мы заглянули в попавшийся на дороге трактир и стали закусывать водку холодной телятиной, мне почудилось, что и водка, и телятина пахнут одуванчиками. Я с удивлением обнюхал свои пальцы и совершенно явственно почуял запах проклятых цветов.
– Что за черт! – воскликнул я, вытирая руки. – Просто наваждение какое-то!
– Что, телятина плоха? – испуганно спросил Горнов и стал обнюхивать свою тарелку.
– Да хороша, хороша телятина, – сказал я и в сердцах отмел тарелку в сторону. – Поехали уже к твоей помещице!
Когда мы выходили из трактира, навстречу попалась молодка. Она шлепала босыми ногами по нагретым солнцем половицам крыльца, поспешая в трактир, где она прибиралась. И когда она проходила рядом, и от нее я внезапно почувствовал этот запах цветущих одуванчиков.
Словно обезумев, я схватил молодку.
– Что ты, барин, что ты! – испуганно залепетала она, тщетно пытаясь вырваться.
– Не время, не время! – отчаянно закричал Горнов.
Он оторвал меня от молодицы, и мы поскакали к помещице. По дороге Горнов вновь живописал мне ее прелести, и я, к своему удивлению, обнаружил, что по мере приближения к поместью образ Елены Николаевны, столь меня очаровавшей, стал мало-помалу меняться, приобретая черты неизвестной мне пока Ларисы Ивановны Цыбульской. Так русые волосы Елены Николаевны стали темнеть и завиваться, а на запястье милой ее ручки появился массивный золотой браслет с красными гранатами. Более того, и сама ее ручка, и пальчики ее, такие тонкие и нежные, стали словно наливаться жирком. Впрочем, этот жирок ни ручку, ни пальчики не портил, а даже придавал им некую пикантность. Ту самую пикантность, которая есть уже в немолодых, мно-о-ого чего повидавших женщинах.
Вот только этот запах желтых одуванчиков… От него, казалось, не было избавления….
Огневая помещица
Наше появление в усадьбе помещицы Цыбульской вызвало переполох, подобный тому, какой бывает в курятнике, когда там появляется лисица. Заметались, заохали бабы, прежде занятые мирными своими работами, – будто не два гусара, а отряд басурман въехал во двор, замельтешили мужики в белых портах, а ребятишки с визгом повскакивали на плетни и заборы.