Дневник полковника Макогонова - стр. 10
Я думал, что больше никогда не буду свидетелем подобного, но жизнь распорядилась по-другому.
Первый чеченец, которого я узнал в своей жизни, жил в нашем поселке. Дядя Ваня Хаджиев был женат на подруге моей матери. Его родители умерли в ссылке в Казахстане. Однажды он решил поехать на родину. Поехал вместе с женой. Добравшись до родового села, он оставил жену на окраине и пошел к родственникам. Оказалось, что он происходил из очень знатного тейпа, и ему уже приготовили невесту. Ему пришлось убегать оттуда, прихватив в охапку чемоданы и русскую жену. Его даже в дом не пустили, узнав, что он женат на русской.
В начале девяностых я служил в Фергане. Тогда еще существовал Советский Союз. И вот в мою часть, в которой служили раньше парни из России, – в ВДВ производили серьезный отбор, – стали поступать кишлачные узбеки. Десантная рота состояла на девяносто восемь процентов из бабайских сынков, которые по-русски почти не говорили. В то время в Узбекистане и на Востоке вообще набирало силу вахабитское движение, исламский фундаментализм поднимал голову. Тогда я засучил рукава и взялся поднимать боевую и политическую подготовку моей роты. Через год мои кишлачные бабаи на вопрос: «Кто ваш враг?» хором отвечали: «Фундаменталисты!» Песню они пели: «Россия, любимая моя! Края родные, березки, тополя!» В батальоне моих солдат не обижали. Если чужой дембель обижал моего бойца, вечером тот дембель был казнен ударом в челюсть.
Контртеррористическая операция в Чечне, в которой мы все принимали непосредственное участие, была нужна для того, чтобы остановить движение фундаменталистов – ваххабитов, являющихся не проповедниками настоящего ислама, а только членами милитаристской секты, которую сами же мусульмане не признавали и отвергали.
В Грозном боевики стали действовать малыми группами: вели минную войну и по ночам обстреливали блокпосты. На блокпостах служили командированные менты, которые не были обучены вести войну «по-солдатски». Они боялись высовывать носы из укрытий; лишь самые отчаянные, служившие срочную в ВДВ или разведке, шарились по ночам в городе.
Вооруженные чеченцы из ВОХРа, охранявшие больницу Красного Креста в Грозном, были бывшими боевиками. По ночам они обстреливали блокпост номер десять. Менты в ответ стрелять не могли, потому что в Красном Кресте работали врачи из Польши. Ночью мои бойцы подкрались к забору больницы, заглянули внутрь и увидели там охранников у костра. Охранники громко смеялись и рассказывали друг другу, как обстреливают тупых и трусливых федералов. Они говорили по-русски. На земле у их ног стояла бутылка водки. По команде бойцы забросали их гранатами. Потом Тимоха выстрелил из гранатомета. На следующий день в комендатуру пришли жаловаться поляки. Комендант сделал круглые глаза и предложил выделить своих бойцов для охраны. Поляки отказались, потому что у них у самих было рыло в пушку – в этой больнице лечили раненых боевиков. После этого случая обстрелы десятого блокпоста прекратились. Но чаще всех обстреливали четырнадцатый блокпост у моста через Сунжу на проспекте Победы. Стреляли от центрального рынка. Источник сообщил нам, что там работали охранниками подозрительные типы. Мы стали регулярно забрасывать их гранатами, ставили мины-растяжки.