Дневник плохой девчонки - стр. 6
И вот настала торжественная минута. Мы увидели в окно, как папина машина остановилась у дома, они вылезли, задрав головы, уставились на нас… и мы побежали их встречать. Таким странным я папу никогда еще не видела. Он все время хихикал, как слегка поддатый, и оттягивал узел галстука, будто тот мешал ему дышать.
Когда все собрались в гостиной, папа положил брата на стол, распеленал его и с величайшей гордостью, будто это несказанная красота какая, стал изучать его богатство – здоровенную фигню между ног. Черт, я же до тех пор ничего подобного не видела и помню, как меня это зрелище пришибло. Я подумала, что брат родился уродом, и придется делать ему операцию, ведь если не сделать – непонятно, как человеку с такой штукой дальше жить: он же ходить нормально не сможет! Почему-то мне вспомнилась овечка Долли, и стало очень страшно, я прижалась к бабушке, она вдруг смутилась и кинулась как попало заворачивать братика, а папа странно засмеялся, крутанулся на пятке, сгреб ребенка со стола, прижал к груди и, глянув на нас, завопил во всю глотку:
– А ну, бабы, марш на кухню ужин готовить! Нечего вам тут делать!
Отца я боялась всегда и теперь боюсь. Не потому, что он меня лупит и разговаривать по-человечески не умеет, только орет, – нет, я боюсь его глаз, его взгляда, как будто насквозь тебя просверливающего и вечно недовольного. Глянет так (а по-другому он на меня никогда и не смотрел) – и сразу хочется исчезнуть. Стою перед ним, дрожу от страха и начинаю понимать смысл слова «вечность»… А в тот незабываемый день я, когда мыла на кухне посуду после ужина, вдруг поняла, что случилось нечто непоправимое: я начинаю таять, растворяться и понемногу делаюсь невидимой.
…Не знаю, с чего это мне вздумалось писать про своего папашу. Он – галимая отрава, вот он кто. Хотя, правду сказать, я его толком и не знаю. Этот человек для меня – начальник. Просто начальник.
После контрольной по математике позвонила Лаура. Вечером собираемся у Кипраса: у него будет пустая квартира, потусим по случаю окончания учебного года.
– Он что, всех приглашает? – на всякий случай уточнила я.
– Конечно, всех! Это же Кипрас!
Ну да, Кипрас дружит со всеми, он, как говорится, свой парень. К нему в любой момент можно подойти стрельнуть сигаретку или попросить пару литов, и он всегда без разговоров даст, как будто это само собой разумеется. Еще мне нравится с ним общаться, потому что у него всегда хорошее настроение, и анекдотами он сыплет без передышки – не пойму, как только все это в голове умещается! Правда, с учебой у Кипраса не очень, так что как припрет – просит, чтобы я за него написала сочинение, а математику всегда сдирает у Гинце, причем за все за это нам платит… Не представляю, откуда у него столько денег. Гинце говорит, ему родители отстегивают денежки за отметки: за десятку – сотню, за девятку – девяносто, и так далее. Совсем неплохо!