Дневник одержимой. Маски Кундалини - стр. 36

Да, и еще: мои сновидения часто «приезжают» в астрал, видимо, природа у них сходная, только разное качество сдвига, по шкале состояния сознания. Картины сна законно строит ментал, астральный мир вынужденно строит Душа, после того, как ее выперли за пределы тела.

Ладно, хватит теорий, теперь красочные детали похождений!

Сначала на сцене я и какая-то невысокая женщина-гид, молодая, с короткой стрижкой и в очках. Рядом с нами опять вертится девочка. Может быть, это тот самый «баг-довесок», о которых пренебрежительно писали Хакеры Сновидений, а, может быть, самостоятельная фигура, с определенной миссией во сне. Втроем мы куда-то двинулись по длинному коридору, целевым шагом.

«Скажешь, что ты – фотограф Марфы!» – говорит гид девочке, чтобы ее тоже пропустили туда, куда мы идем. Девочка кивнула. Я удивилась – с чего это вспомнили Марфу? Это старый литературный псевдоним. Во снах я обычно хожу под своим именем…

(фотограф во сне: фиксатор событий, девочка: неразвитая ипостась – прим. мое позже)

…Мы бодро дошли до какого-то помещения, напоминающего спальню в хосписе. Открылась большая комната, плотно уставленная кроватями, на которых сидели или лежали люди, кажется, в основном женщины. Это были женщины в годах, и все негритянки! Поэтому и всплыло в уме нерусское слово «хоспис».

Я подошла к одной из кроватей. Мой гид и девочка куда-то вдруг исчезли, а я увидела перед собой такую картину: между двух стульев, но без провиса (!), лежала невысокая женщина с короткой стрижкой. Она тоже косила под негритянку, но что-то было в ней странное, как будто лицо наспех перекрасили… Рядом с ней, держа ее за руку, сидел мужчина, ее муж. Так мне подумалось. Было очевидно, что женщина умирает. Она беспрерывно, мелко-мелко дергалась в предсмертных конвульсиях, словно ее подключили к электрическим проводам. Возможно, она была просто чем-то больна, но это подергивание говорило мне, что за ней пришла Смерть, и она отдает свою энергию… Ее лежание на двух стульях, очевидно, означало, что она находится между жизнью и смертью (но я подумала об этом потом, когда проснулась).

Я печально постояла рядом, не зная, что делать. Пара была мне совсем незнакома. Конечно, мне было жаль женщину – а кому не жаль, когда рядом умирает человек, да еще так дергается в агонии? – но не было в этом трагедии. И поживиться на ее смертном одре я тоже ничем не хотела, это точно помню. Только с грустью подумала: «Вот пришло Нечто, и забирает ее Душу…» Очевидно, что-то во мне воспротивилось этому факту, что-то биологическое.