Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941-1943 - стр. 27

Я долго слышал, как кричал раненый.

Почти всю ночь они вели огонь из легкой артиллерии. Некоторые орудия стреляли трассирующими осколочными снарядами; они летели медленно и разрывались высоко над головой, низвергая вниз свистящие осколки. Но мы неожиданно сами открыли огонь, и наши снаряды издавали более впечатляющие звуки. Они начинаются на высокой ноте, а заканчиваются глубоким глухим гулом, как у органа. Когда они летят по воздуху один за другим, то создают мощный звуковой аккорд. Наверху впереди, помогая корректировать огонь, вы видите сильное зарево, мощные взрывы. Громадные клубы дыма и снег закрывают все пространство цели. Это подобно гигантскому кулаку, опустившемуся вниз.

Не могу отрицать, что испытываю гордость в такие моменты. Можно гордиться выполняемой обязанностью наводчика этих тяжелых орудий; даже при том, что мое собственное участие в этом весьма невелико, это «наши» снаряды и «наша» батарея, которая ведет огонь. Как только деревянные обломки и земля взлетают от взрыва высоко вверх на вражеских позициях и атака противника захлебывается он нашего огня, пехота празднует; солдаты чертовски счастливы и благодарны нам. Мы, со своей стороны, горды, что все идет так хорошо. Голод, холод, усталость – мы забываем обо всем этом, когда ведем огонь.

Мы знали, что надвигалось. Мы видели со всей ясностью, как развивались события. Я сделал последний бросок навстречу ветру и под артиллерийским огнем пробился на наш фланговый наблюдательный пост в километре от линии фронта. Противник уже начал вести огонь из танков и противотанковых орудий.

Прелюдия. Как хорошо мы ее знали.

Я нашел ребят на передовой пулеметной позиции и поздоровался с каждым за руку. Пфайл поделился со мной кусочком тоста, а я отдал ему одну из своих последних сигарет. Затем я отправился обратно через лес, чтобы проложить лыжню, вдоль которой должен быть протянут новый провод к наблюдательному пункту. Я двигался по магнитному азимуту, все время в спешке, и даже на лыжах ноги глубоко проваливались в снег. Но было уже слишком поздно. Несколько часов спустя провод связи вдоль линии огня был порван снарядами в двадцати местах, фронт между наблюдательным пунктом и нами был прорван, и в том же самом лесу взмывали вверх сигнальные ракеты противника.

Утром не было никакого признака наших наблюдателей. Позднее двое из них вернулись. Один остался лежать на месте – прямое попадание. Мы не спали в ту ночь, наша землянка стала центром, куда поступали донесения шести соединений. Прибегали и убегали люди. Большинство из них не сообщали хороших вестей: «Лейтенант фон Г. убит в рукопашном бою; мы не видели русских, пока они не оказались в пяти метрах от нас…», «Блиндажи захватывают один за другим…».