Дневник моего исчезновения - стр. 3

Может, из любопытства, а может, из нежелания возвращаться назад, я решила поближе рассмотреть этот шампиньон. Разве в это время года в лесу бывают шампиньоны? У нас в семье собирали только лисички.

Я поднесла зажигалку к странному предмету. Убрала рукой листву и выдернула с корнями маленький папоротник.

Да, там действительно что-то было. Что-то похожее на…

По-прежнему на корточках, со стянутыми джинсами, я потрогала рукой гладкий предмет. На ощупь он был твердый, как камень или фарфор. Может, старая миска? Точно не гриб.

Потянувшись, я убрала камень, лежавший поверх предмета. Камень был небольшой, но все равно упал в мох с глухим стуком.

Там лежало что-то похожее на миску – треснувшую с одной стороны, поросшую длинным рыжим мхом.

Я протянула руку и коснулась длинных тонких нитей, потерла между указательным и большим пальцем, и наконец мой мозг сложил два и два, и я осознала, что передо мной.

Зажигалка выпала у меня из рук. Я выпрямилась, сделала несколько шагов в темноту и закричала. Крик рвался откуда-то изнутри меня и никак не заканчивался. Словно страх выдавливал весь кислород из организма через легкие.

Когда Кенни и Андерс прибежали меня спасать, я все еще стояла со спущенными джинсами и орала.

Это была не миска. И не мох.

Это был череп с длинными темными волосами.

Меня зовут Джейк. Произносится по-английски: Джейк, потому что мама с папой назвали меня в честь Джейка Джилленхола – лучшего в мире актера. Но большинство одноклассников нарочно произносят мое имя на шведский манер – «Йак», чтобы рифмовалось с «дурак». Я бы хотел, чтобы меня звали по-другому, но это сложно изменить. Я тот, кто я есть. И меня зовут, как меня зовут. Маме очень хотелось, чтобы меня звали именно Джейк, а папа всегда шел у нее на поводу, наверно, потому что просто обожал ее.

Даже после маминой смерти в доме все равно ощущается ее присутствие. Иногда папа забывает и накрывает на стол и на маму тоже. А когда я задаю вопрос, он долго тянет с ответом, словно обдумывая, что бы на это сказала мама. После долгой паузы я получаю ответ: «Да, можешь одолжить сотку» или «Хорошо, езжай к Саге смотреть фильм, но будь дома к семи».

Папа почти никогда не говорит «нет», хотя стал строже после того, как старую текстильную фабрику снова превратили в приют для беженцев.

Мне хочется верить, что это все от доброты, но Мелинда, моя старшая сестра, говорит, что ему просто неохота выслушивать наши протесты. Эти слова она сопровождает многозначительным взглядом в сторону пивных банок на полу кухни, двусмысленной улыбкой и безупречными колечками дыма.