Дневник моего исчезновения - стр. 13
В кухне два холодильника, посудомоечная машина, круглый стол и четыре табурета из фанеры. Посреди стола – пуансеттия в пластиковом горшке. Между листьями воткнута табличка с благодарностью.
Медсестры то и дело заходят, достают что-то из холодильника и бесшумно исчезают в коридоре.
– Она поступила к нам с переохлаждением и обезвоживанием, – сообщает Майя, наливая молоко в кофе. – Пациентка была только в тонкой блузке и джинсах при нулевой температуре.
– Без куртки? – удивляется Манфред.
– И без ботинок.
– Она что-то рассказала? – спрашиваю я.
Майя собирает светлые волосы в узел на затылке. Поджимает губы и картинно вздыхает.
– Она ничего не помнит. Антероградная амнезия. Это когда человек ничего не помнит после определенного момента. Сперва мы думали, что у нее черепно-мозговая травма, но этот диагноз не подтвердился. Внешних повреждений головы не было, а рентген не показал внутренних изменений. Но это не стопроцентно точно, поскольку только сделав рентген в течение шести часов после травмы головы можно увидеть все внутренние кровоизлияния. А она поступила к нам намного позже.
– Могло что-то напугать ее настолько, что она все забыла? – спрашиваю я.
Майя пожимает плечами и делает глоток кофе. Скривившись, отставляет чашку в сторону.
– Сорри! Кофе здесь просто мерзкий. Ты имеешь в виду, могла ли потеря памяти произойти из-за психологической травмы? Все может быть. Это не моя область. Но нам кажется, что тут мы имеем дело с деменцией. Возможно, усиленной травматичным событием. У Ханне проблемы с краткосрочной памятью, но она прекрасно помнит события из прошлого.
– Можно ли проверить ее медицинский журнал? – продолжаю я.
– Вы имеете в виду карту, которую ведет ее врач? Мы не можем заказать ее без согласия пациента. Таков закон. Впрочем, Ханне дала свое согласие. Но, к сожалению, она не помнит, кто и где ее наблюдает. А ведь это может быть бумажная карта.
Манфред прокашливается. Теребит щетину на подбородке.
– У Ханне были проблемы с памятью, – тихо говорит он.
– Да? Ты ничего не говорил, – удивляюсь я.
Он ерзает на табурете. Видно, что ему не по себе.
– Я не думал, что это так серьезно. Петер как-то упомянул об этом, но я решил, что она просто забывчивая, не думал, что у нее на самом деле деменция как диагноз.
Он теребит дорогие швейцарские часы на запястье. Его признание меня шокирует. Ханне что, принимала участие в расследовании, будучи больной? Как можно доверить человеку с деменцией решать вопросы жизни и смерти?
– Мы пока не знаем, чем вызваны проблемы с памятью, – дипломатично уточняет Майя. – Речь может идти как о деменции, так и о временной амнезии после физической или психологической травмы.