Дневник книготорговца - стр. 38
«бескрасочное тиснение на передней сторонке переплетной крышки, пять бинтов»
«обрез книжного блока с шероховатой поверхностью, спуск фаски».
Однако, как часто говорит Ники, эти термины можно использовать, только если ты разговариваешь с людьми, которые имеют дело с книгами. В общении с людьми, которые не понимают профессионального книжного жаргона, все эти слова абсолютно бесполезны. Ян, мой друг-книготорговец из Гримсби, часто ведет разговоры на эту тему со своей женой, которая считает, что профессиональный книжный жаргон безнадежно устарел и не нужен никому, кроме аукционных домов, потому что теперь есть интернет. Когда я купил магазин в 2001 году, еще до того, как интернет превратился в чудовищный механизм продаж, многие книготорговцы посылали каталоги товаров клиентам из списка постоянных, при необходимости предоставляли подробное описание продаваемых книг. Однако с тех пор необходимость в использовании таких слов, как, например, «позолоченный кружевной бордюр», «версо», «ректо», «ин-октаво», «флерон» и «колофон», почти исчезла. Насколько мне известно, сейчас уже никто не высылает каталоги по почте, и, боюсь, на фоне быстрого и необратимого спада в традиционной книготорговле нас ждет та же участь. И все-таки наше время – не первый период больших перемен в истории книгопечатания и книготорговли. Как пишет Джен Кэмбл в своей «Книге о книжных магазинах» (The Bookshop Book), вслед за тем, как Гутенберг изобрел типографский способ книгопечатания и появился первый в истории «массовый рынок» книг, «известный книготорговец из Флоренции Веспасиано да Бистиччи был так возмущен тем, что книги больше не пишут от руки, что в ярости закрыл свой магазин и стал первым человеком в истории, предрекшим гибель книготорговли».
Наш статус на Amazon снова поднялся до отметки «хорошо».
Погода была хорошая, и в обед я решил покрасить скамейки перед магазином. Мимо проходила пожилая соседка, с которой я немного знаком (несколько лет назад она продала мне книги, оставшиеся от ее покойной сестры). Она шла в магазин с тележкой для покупок, остановилась возле книжного и завела разговор. Она рассказала, что пятнадцать лет назад потратила кучу денег на садовую скамейку, потому что это был ее первый собственный сад и ей хотелось сделать что-то приятное для себя. Я спросил ее, где она жила до того, как переехала в Уигтаун. Соседка перечислила множество городов, включая Иерусалим и Токио, где она принимала участие в работе по составлению первого словаря иврита. Я даже и не предполагал, что она прожила такую интересную жизнь. Как же то, что мы думаем о людях, порой ошибочно. Без сомнения, я подобным образом каждый день составляю ошибочные мнения о своих покупателях, вешая на них ярлыки клоунов, звякающих ключами, в то время как они, может быть, были участниками высадки в Нормандии или сделали ведущие открытия в области медицины.