Дневник «канатного плясуна» - стр. 39
Так говорил Заратустра, когда в вагоне метро мы заприметили мальчишку, что пробегал мимо нас в переходе. По всей видимости, ему удалось уйти от преследователя, что, впрочем, не избавило мальчонку от страха.
Бледный и худой, он стоял около двери, напряженно сжимал кулачки, оглядывался и нервно сучил ножкой в разбитом ботинке.
– Пойдем, – тихо сказал Заратустра.
Мы прошли по вагону. Зар взял грязные кулачки мальчика в свои руки и сел перед ним на корточки.
– Ты меня боишься? – спросил Заратустра, глядя на малыша снизу вверх.
– Нет, – соврал мальчишка и попятился назад.
– Вот и молодец! – добродушно улыбнулся Зар. – За смелость тебе полагается мороженое. Хочешь мороженого?
– Нет, – снова соврал сорванец.
Зар рассмеялся.
– Я не знал еще такого мальчишки, который бы не хотел мороженого!
– Хочу, – тихо признался мальчик, смутился и заплакал.
Зар обнял мальчика.
– Плачь, малыш, плачь. Будет тебе мороженое, ты заслужил.
Мы сидели в кафе. Зар что-то оживленно рассказывал. Мальчик ел мороженое и, стараясь казаться взрослым, слушал наш разговор, нарочито глядя исподлобья.
– Теперь ты отдашь мне мой бумажник, – сказал Зар мальчонке, когда мы окончили нашу трапезу.
Странно, а я и не заметил, как Зар лишился бумажника. Мгновение я был занят этим новым для меня обстоятельством, а мальчик уже сорвался с места и стремглав бросился к выходу.
– Страшно? – крикнул вслед ему Заратустра, при этом лицо его оставалось спокойным, а сам он смотрел в опустевшую вазочку из-под мороженого.
Мальчишка остановился у двери кафетерия, секунду раздумывал, потом повернулся, посмотрел на Заратустру, затем на мой оторопевший взгляд, подошел к нашему столику и, насупившись (верно, чтобы сдержать слезы), молча положил бумажник на его искусственный мрамор. Заратустра достал из него деньги и засунул парнишке в карман.
– Если ты хочешь, мы можем отвести тебя в приют. Тебе ведь некуда идти?
Мальчик помедлил и в знак согласия еле заметно качнул головой. Через пару часов он уже сидел в изоляторе приюта, где я когда-то работал. Пожилая санитарка суетилась вокруг вновь поступившего малыша, причитала и охала, как она любит. Мальчик делал вид, что ему неприятна эта забота, но трудно было не заметить смущенную радость, наполнявшую его изнутри.
– Ты все еще думаешь, что страх – это дело? – спросил его Зар, когда санитарка вышла позвать дежурного врача для профилактического осмотра.
– Нет, – тихо, но уверенно ответил малыш.
– Вот и хорошо. Ничего не бойся.
Они обнялись и смеялись потом, глядя друг другу в глаза, а я почувствовал, что глаза мои намокли, но мне не было совестно – это не сентиментальность, это радость.