Дневник Эмбер. С чистого листа - стр. 34
– Я не хочу начинать заново, – решительно говорю я, – Я хочу продолжить то, что было между нами. Все эти ошибки и промахи, как с твоей стороны, так и с моей и все обстоятельства, все это должно остаться, я не хочу стирать это из нашей истории. Пусть это будет опыт. Хоть и горький, но опыт.
– Значит, – в глазах Эллы загорается огонек надежды, – Ты даешь мне этот шанс?
Я медлю, не решаясь дать ей ни положительный, ни отрицательный ответ.
– Эмбер…
– Послушай, – я обрываю ее, – Я готова дать тебе шанс, но сначала мы проясним пару моментов. Во-первых, Элла, я не блокировала тебя. Я правда ждала твоего звонка или сообщения.
– Но просто посмотри, – Элла вытаскивает из кармана свой телефон и показывает мне мой же профиль, один за одним, и везде одно и то же – она заблокирована мной. Я просто не верю своим глазам. Она может только писать и звонить мне, и то, только потому, что я первая ей позвонила и написала. А в остальных соцсетях она заблокирована. Быть этого не может. Я, конечно, была немного нестабильна, но не до такой же степени, чтобы не помнить своих собственных действий.
Я растерянно смотрю то на нее, то на телефон.
– Я клянусь тебе, я этого не делала, – говорю я, – Я бы не стала. Я так скучала по тебе, у меня бы и мысли не могло возникнуть, даже в порыве злости и обиды…
– Ладно, ладно, – Элла кладет свою ладонь на мою руку, – Я тебе верю, крошка. Но тогда все немного сложнее, потому что кто-то сделал это за тебя.
Я пару секунд обдумываю ее слова, прежде чем до меня доходит их ужасный смысл. Кто-то специально рылся в моем телефоне, а учитывая, что я в течение всего этого время тщательно ограничивала круг своего общения, выходит, что это кто-то из близких?
– Эй, все хорошо, – она пытается приободрить меня, видимо, уловив мое крайнее замешательство и раздражение.
– Да, да. То есть, нет. Я должна буду с этим разобраться. Элла, это очень многое изменило. Если бы не это, то ты смогла бы со мной связаться, и я бы не посчитала, что тебе уже плевать.
– Мне никогда не было плевать. Ты права. Думаю, стоит разобраться, в чем дело, – мы замолкаем на несколько мгновений, – Что еще?
– Ах да, – я лихорадочно роюсь в своих мыслях, пытаясь вспомнить, что еще я хотела сказать ей, но теперь этот факт по поводу телефона, не дает мне покоя, – Насчет твоего отца.
– А что с ним? – спокойно спрашивает Элла.
– Он действительно вот так просто отпустил тебя?
– Да. Я же говорила тебе. Конечно, он прочитал мне нотацию длиною в жизнь, но оно того стоило. Я бы выслушала хоть сотню его занудных мерзких речей лишь бы свалить уже наконец из-под его надзора. Были условия. Он отпустил меня, я вольна делать все, что захочу, жить, как захочу, но не делать того, что порочило бы его имя. В глобальном смысле. Видишь ли, кое-что изменилось. В ходе дел. Дело в политике политкорректности. И теперь нельзя ущемлять меньшинства, ведь это дискриминация. Но если ты почитаемый и уважаемый человек, бизнесмен, и член твоей семьи как раз из одного из меньшинств, то теперь это круто. Это показывает, насколько ты великодушен и толерантен, насколько ты нацелен на будущее, на всесторонне развитие общества. Отец сразу смекнул, что это будет немалый плюсик в его досье. И он решил сменить тактику, но все же выбрал более осторожный путь. Он не собирается кричать обо мне на каждом углу, но и скрывать больше не станет. Я была приятно удивлена, когда он рассказал мне о своем решении. Вот только одного это все равно никогда не изменит…, – Элла вдруг мрачнеет, ее улыбка меркнет, – Он все равно никогда не будет меня любить.