Дневник добровольца. Хроника гражданской войны. 1918–1921 - стр. 6
Около 10 часов мы с Андреем <Седельниковым>2 пошли в Приютскую церковь, где папа хотел отслужить напутственный молебен. В этот день там служили панихиду, так как был 40-й день после убийства бывшего Императора.
После молебна ездил под проливным дождем на вокзал, чтобы справиться о времени отхода поезда. Решили ехать вместе с капитаном Полчаниновым3, который получил беженский вагон до Ростова. После вокзала уложили вещи и сели обедать. Во время обеда пришел о. Крымский, чтобы передать нам письмо своему родственнику в Новочеркасске, благословил нас в путь и уходя сказал: «У меня прямо слезы навертываются на глаза, когда я вижу как молодые люди несут свою жизнь на алтарь отечества». Симпатичный священник этот о. Крымский. Затем пришел Вася с целью проводить нас. Я написал еще письмо в Москву Оле с Генрихом. Папа с мамой благословили нас, мы посидели в гостиной перед отъездом и тронулись на вокзал.
Провожали на вокзале нас все, кроме бабушки и детей, были также Вася и Персианцев. В 7:06 вечера по среднеевропейскому времени мы тронулись из Могилева в вагоне 4‐го класса. Так как выходить на перрон неуезжающим не разрешали, то наши пошли на переезд и махали нам платками. Не знаю, как у Андрея, но у меня состояние было вполне спокойное и уверенное. Жалел я перед отъездом только о том, что не мог увидеться с Олей и Генрихом. Предчувствий у меня не было никаких и не должно было быть, так как я в них не верю совершенно.
Решил я ехать в армию потому, что я непримиримый враг хамства и той мерзости, которую развели в России большевики, и в момент отъезда желал и думал помочь как можно скорее справиться с большевизмом, а затем поехать в Москву и продолжать заниматься в институте тогда, когда моя работа не нужна будет армии.
Итак мы выехали из Могилева с лучшими намерениями, стремлениями и надеждами и большими затруднениями, так как пропуск достать было не так-то легко. Подъехав к станции Старый Быхов4, мы решили пойти и проведать капитана Полчанинова в его беженском вагоне, но к нашему глубокому изумлению его вагона не оказалось, и проводник на наш вопрос об этом вагоне ответил, что его не прицепили. Вернулись к себе в вагон и полусидя, полулежа дремали до ст. Жлобин, куда приехали около 2 часов ночи 13 августа, и где нам пришлось пересаживаться. В Жлобине закусили, подождали около 2 часов поезда, влезли в вагон 3‐го класса с разбитыми окнами и двинулись дальше. Против меня на верхней полке ехал солдат, возвращающийся из германского плена; тот всё время охал и ахал, что немцы захватили так много русской территории и, в частности, ту деревню в Гомельском уезде, откуда он происходит.