Дневник Беспамятства - стр. 5
Но когда Марио снова со мной – я готова приседать всё утро и день, и есть только шпинат! Ах, дорогой дневник! Я так счастлива !
Суббота. Красный день календаря.
Надоел.
Нет, дорогой дневник, задолбал!
Марио меня задолбал! Сегодня у меня критические дни. Я хочу есть пасту и шоколад, запивать это всё Барбореско или Бароло, смотреть Гарри Поттера и «Мосты округа Мэдисон», размазывать по лицу слёзы , смешанные с тушью, и сидеть в широких уютных шароварах, заляпанных пятнами от мороженного и кетчупа …
Марио … он не понял…
Какие мужчины бесчувственные ! Жестокие!
Я хочу к мамееее!
Четверг.О пользе истерик.
Дорогой дневник! Сегодня я хотела бы поделиться с тобой одним наблюдением.
“Как правильно срежиссировать истерику, чтобы получить результат". Для моей внучки останутся ценные записи, чтобы она не набила шишек, как её бабушка в молодости (это я про себя? запуталась что-то).
Знаешь, дорогой дневник, мне кажется, что девушка, перешагнув рубеж 25 лет, резко умнеет. Моё наблюдение.
Ну, продолжим про истерики. В моей семье на сцены и драмы у женщин было табу. Отец, когда слышал хоть малейший намёк на повышенный тон мамы или сестры, сразу пресекал его одной фразой: «Ой, только не надо этой вашей бабской дури!». Наблюдая ребёнком неэффективность и многозатратность энергии на «бабский крик», я привыкла использовать любые другие ресурсы, но только не обычную истерику.
Но в Италии у меня случился культурный шок. Однажды я стала свидетельницей ссоры моей сестры и Фабрицио, её мужа.
Моя сестра, воспитанная мамой в лучших традициях славянской покорности и уважении к хозяину дома, спокойная, как зимняя бескрайняя степь Поволжья, вдруг заорала на Фабри, за то, что он не снял обувь у порога.
Фабри всегда спорил с Алиной по поводу обуви: «У нас, итальянцев, так не принято, мы не Азия, как вы!» . Сколько раз Алина просила, умоляла, объясняла, доказывала, что это негигиенично – ничего не помогало! Тем более, когда в доме маленький ребёнок, который ползает по ледяному (ещё одна боль моей сестры) мраморному полу и тащит в рот весь мусор. В очередной раз, Фабри, завалившись в уличной обуви на диван, включил телевизор, не обращая внимание на мольбы моей сестры снять кроссовки.
И тут случилось чудо! Алина вырвала из рук мужа пульт, со всей яростью грохнув его о мраморный пол, и начала так орать на Фабрицио, используя все подслушанные ею ругательные слова (ну совсем не серьёзные, по моему мнению, если сравнивать с хлёстким русским матом), что ошарашенный Фабри сел на диване, потом покорно встал, вышел в коридор, снял обувь и убрал её в шкаф.