Дневник Батарейкина, или Космолагерь зовёт! - стр. 4
Все вокруг что-то кричали, и при этом никто никого не слушал. Какие-то пацаны принялись мутузить друг друга своими сумками. Две девчонки-близняшки сразу стали на них возмущённо верещать.
У Ромыча от обилия свежего воздуха вообще случился приступ отличного настроения. Он даже решил устроить салют в честь нашего прибытия – насобирал с земли сосновых шишек и начал подкидывать их высоко вверх, горлопаня при этом «Уно! Дос! Кватро!».
На тётку, которая вышла из ворот и бодро зашагала к нам, никто внимания не обратил. А зря. Ярко-жёлтая ветровка, камуфляжные штаны и берцы – это всё-таки не самая привычная форма одежды. А короткая стрижка ёжиком и очки с толстенными линзами явно сигнализировали – перед нами какой-то опасный локальный босс.
Неожиданно ловко вскочив на расположенный рядом красный железный ящик с надписью «ПЕСОК», тётка зычно крикнула:
– Так, внимание сюда!!! Зовут меня Валентина Артуровна Гац! Фамилия моя НЕ СКЛОНЯЕТСЯ! Я временно замещаю вашу…
Особого эффекта её обращение не произвело. Нам и так хорошо было. И весело.
– ТИ-ХААА!!! – шарахнула берцем тётка по крышке ящика, на котором стояла.
Во внезапно наступившей тишине все услышали заливистое пение птиц, дробный перестук запущенных ранее и приземляющихся на землю салютных шишек, а также дурашливо-восхищённый голос Ромыча:
– Фигасе! Крутые гады у этой Га́цы!
Прицел очков мгновенно навёлся на него:
– Фамилия?
– Ну, видимо, Гац, – глумливо ответил Ромыч. Похоже, он был просто не в силах придержать свой язык.
– Смешно… Фамилия, курсант!
– С чего это я вдруг курсантом стал?! – сразу набычился мой друг, на глазах теряя кураж.
– В нашем космолагере вы все – курсанты! Фамилия, курсант!!!
– Ну, Волков…
– Курсант Волков, я вношу тебя в чёрный список. Только что ты обеспечил себе целый месяц персонального ада!
Ромыч набычился, но теперь смолчал. Видно было, что его хорошее настроение мгновенно улетучилось, словно одуванчик в трубу пылесоса.
А потом Га́ца набрала воздуха побольше… И заорала ТАКИМ оглушающе-мерзким голосом, что меня снова замутило:
– Курсанты, бегом МА-А-А-АРШ!!!
Мы уныло изображали бег по бетонным дорожкам, проложенным среди высоченных сосен. Периодически из лесной зелени проглядывали корпуса деревянных зданий – здоровенных двухэтажных параллелепипедов из бруса. Горячий пот щипал глаза, тяжёлый рюкзак дубасил по спине, а мы всё бежали и бежали, подгоняемые воплями:
– Раз, два, три… девятнадцать, двадцать! Ага, все на месте! Бегом-бегом, хлюпики, не филоним!
Когда мы – красные, распаренные снаружи и обезвоженные внутри – добрались до нашего домика, я был сосредоточен на двух вещах. Во-первых, поскорее вдохнуть в себя как можно больше воздуха. Во-вторых, выбросить из головы дурацкое слово «филонить», которое где-то там прилипло и теперь мешало думать.