Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны - стр. 94

Начальник штаба подполковник Павлов”».[210]

Лужское направление. Деревня Рютень. КП опергруппы штаба 177-й стрелковой дивизии

Иван Семенович Павлов, подполковник, начальник штаба дивизии

«Начальник разведки дивизии майор Масленников доложил, что противник продолжает атаковать 1-й и 3-й батальоны 483-го стрелкового полка силами не менее пехотного полка, поддержанного танками и артиллерией. Передний край постоянно обрабатывается вражеской авиацией. Выдержать такой натиск необстрелянным бойцам нелегко.

И вот очередная неожиданность. Начальник штаба 483-го полка капитан Богатырев сообщил, что 1-й батальон старшего лейтенанта Шеловича отошел, с ним потеряна связь. Я не успел подробно разобраться в обстановке, как вызвал комдив.

– Слыхал? Побежал Шелович. Такой рубеж бросил! – горячился Андрей Федорович. – Где батальон? Штаб знает?

– Пока еще не выяснил. Послал в полк Масленникова, – отвечаю возможно спокойнее. Знаю, что в такие минуты Машошин бывает крут.

– Так и есть! Никто ни черта не знает! – продолжал бушевать командир. – Адъютант, машину!

Комдив сел в броневичок и отправился в 483-й полк.

Я позвонил Харитонову. Просил его встретить командира и ни в какое пекло не пускать. Образовавшуюся прореху юго-восточнее станции Плюсса попросил прикрыть огнем артиллерийской группы. Но, оказывается, наш начарт полковник Фомин был уже в курсе событий и доложил, что полковник Одинцов подготовил сильный огневой заслон. Пять дивизионов артиллерии способны охладить горячие головы гитлеровцев.

К исходу дня батальон Шеловича обнаружили в лесу недалеко от станции Плюсса.

Машошин приказал построить бойцов на небольшой полянке. Лично проверил людей, оружие, боеприпасы. Затем приказал старшему лейтенанту Шеловичу выйти перед строем.

– Адъютант, отберите у труса оружие!

Дрожащей рукой Шелович вынул из кобуры пистолет и передал его лейтенанту Лясину, своему хорошему другу.

– Бойцы! – обратился Машошин к строю. – Вы знаете, что заслуживают предатели и трусы на войне. Но я не хочу, чтобы боевая история нашей славной дивизии была испачкана фактом трусости. Вы пойдете вместе с комбатом и восстановите положение. Правильно я говорю?

Вздох облегчения прокатился над строем. Раздались выкрики: “Правильно!”, “Вышибем гадов!”

Шелович поднял голову, распрямился. Его глаза светились отчаянной решимостью. – Товарищ комдив, кровью смою свой позор! Жизни не пожалею. Разрешите встать в строй? – Голос его окреп и обрел ту характерную чеканность и твердость, которая свойственна строевым командирам».[211]

Северо-Западный фронт. 11-я армия. Село Медведь. Штаб 70-й стрелковой дивизии