Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны - стр. 73
Дорогой, размышляя над решением маршала, я несколько успокоился. Положение у генерала П. П. Собенникова, принявшего накануне командование Северо-Западным фронтом, было трудным. Почти все его дивизии вели тяжелейшие оборонительные бои от самой границы, были сильно ослаблены. Еще хуже обстояли дела с боевой техникой. Фронт фактически не имел своей авиации, и мы вынуждены были выделить ему часть наших тоже не весьма крупных сил.
Вернувшись к себе, я поручил штабу изыскать возможности для усиления Лужской оперативной группы, увеличить плотность инженерных заграждений, а сам немедленно выехал в штаб группы, чтобы на месте внести необходимые поправки в организацию обороны. С генералом К. П. Пядышевым и его штабом мы всесторонне обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к единому мнению: увеличить назначенные войскам участки обороны».[160]
Приведя эту выдержку из воспоминаний Попова, Кринов никак не комментирует ее. Тем не менее, в свете рассматриваемых нами событий она вдруг приобретает неожиданно важное значение. В сборнике «Оборона Ленинграда» опубликован другой фрагмент из воспоминаний Маркиана Михайловича.
«5 июля фашисты захватили Остров и стремительно продвигались к Пскову, имея в голове своего клина 2 корпуса 4-й танковой группы. Наступили очень тревожные дни. Лужская оборонительная полоса, работы на которой начались только несколько дней назад, совершенно не была готова. Дивизии народного ополчения, предназначенные для обороны этой полосы, еще формировались и не прошли даже элементарного обучения и сколачивания. В этой обстановке Военный совет решил снять с петрозаводского направления единственную там резервную 237-ю дивизию, а с Карельского перешейка резерв фронта – 78-ю сд и две танковые дивизии 10-го мехкорпуса из резерва командующего 23-й армией и направить их на лужское направление. Эти меры значительно ослабляли наш северный участок и поэтому были нежелательными и крайне рискованными. Но другого выхода из создавшегося положения у нас не было.
10 июля Государственный Комитет Обороны принял решение об образовании трех главных командований. Северный и Северо-Западный фронты объединялись главкомом Северо-Западного направления К. Е. Ворошиловым и членом Военного совета А. А. Ждановым. К. Е. Ворошилов немедленно прибыл в Ленинград с небольшим штабом, возглавлявшимся генералом М. В. Захаровым. Вскоре, к нашему большому огорчению, главком приказал обе стрелковые дивизии и одну танковую, снятые нами с северного участка и направленные на лужское направление, передать Северо-Западному фронту. Это его решение не обсуждалось на Военном совете и поэтому было для нас совершенно неожиданным. Мне пришлось поручить штабу изыскивать еще какие-либо возможности для усиления Лужской оперативной группы, а самому немедленно выехать туда с тем, чтобы внести необходимые поправки в организацию обороны. После всестороннего обсуждения с К. П. Пядышевым и его штабом был найден только один выход из положения – растянуть соответственно участки обороны имеющихся войск (с учетом подходящих ДНО), конечно, до разумных пределов, а на менее важных направлениях ограничиться наблюдением небольшими отрядами.