Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны - стр. 69
Тот, кто принял это решение, явно не думал о том, что может произойти далее – уже 12 июля. Неожиданный поворот 6-й танковой дивизии на 90° имел свои неизбежные последствия.
Манштейн, который был явно не в восторге от последних перестановок, вполне разумно объяснял свое недовольство:
«Как бы ни была важна эта задача, такая группировка сил означала новый большой разрыв между обоими танковыми корпусами. В этом крылась опасность, что и та и другая группировка не будет обладать необходимой ударной силой. Усугублялась эта опасность тем, что сильно заболоченная и в значительной части покрытая лесом местность, отделявшая нас от Ленинграда, была не очень-то благоприятна для действий танковых корпусов».[154]
Тем не менее, правый фланг немцев, на котором остался теперь лишь LVI моторизованный корпус Манштейна с 8-й ТД, продолжал двигаться вперед.
Интересен также следующий фрагмент из Боевого дневника 6-й танковой дивизии за этот день:
«Вскоре после полудня у перекрестка взорвались 3 временные мины. В 19.00 приказ по корпусу, предусматривающий бросок к южной окраине Ленинграда. Оценка врага в этом приказе примерно соответствует представлениям дивизии, так как ясное представление о силах врага необходимо для обеспечения собственной безопасности…»[155]
Здесь особенный интерес представляет упоминание о временных минах. Это явное свидетельство о неутомимой деятельности Бычевского. Вероятно, имеется в виду перекресток у Дубровно, недалеко от которого в это время находились основные силы дивизии. Но речь, по всей видимости, следует вести не об одном, а о нескольких взрывах, и в разных местах. Мне пока не удалось точно установить, где именно были заложены фунасы. Алексей Федоров полагает что «взрыв мины был у перекрестка в д. Николаево, а не у Дубровно. Вероятнее всего радиомины были заложены на перекрестках дорог в Стругах, Николаево и Городище».
Впрочем, есть одно любопытное свидетельство.
«Возле ж.д. станции “Струги – Белая” до 1917 года находилось имение богатого швейцарского подданного Самуила Бехле… На берегу Черного озера среди соснового бора стоял барский дом… Перед домом были разбиты дорожки, газоны, клумбы цветов, альпийские горки… После Октябрьских событий 1917 года Самуил Бехле покинул Россию. В бывшем имении организовали народное хозяйство, позже в барском доме разместилось Управление военного полигона, а в начале 1930-х годов – клуб полигона. 12 июля 1941 года здание вместе с сотней танкистов 56-го механизированного корпуса вермахта было взорвано радиоуправляемой советской миной “Беми”. Усадьба не сохранилась. Сейчас здесь растут лишь кусты шиповника».