Диверсант-одиночка - стр. 24
– Доброго здравия, Андрюша. На службе?
– Угадал.
– И чего ты сюда ежедневно, как на смену, являешься? Сидел бы дома, когда надо, позовут. А с другой стороны, правильно делаешь. В курсе того, что вокруг происходит!
– Точно, Михаил Анатольевич. Я смотрю, что-то вид у тебя какой-то нехороший.
Полковник запаса заметил:
– У тебя, поверь, не лучше. Но у меня морда от вина опухла, ночью затосковал что-то, друзей вспомнил, открыл бутылочку портвейна, а вот у тебя что за причина?
– Совсем плохо выгляжу?
– Да не сказать чтобы совсем, но не такой, как обычно.
– Бессонница замучила.
Дворник улыбнулся:
– Понятно, дело оно молодое, холостяцкое.
Майор спросил:
– Похмелишься, Анатольич?
– А что, есть?
– Есть пузырь водки. Или ты только бормоту уважаешь?
– Мне без разницы. Раньше ничего, кроме коньяка, в рот не брал, сейчас времена другие. И питье другое. Ну, пошли, что ли? Кинем на грудь твоей водочки. Не помешает.
Москвитин указал на метлу:
– А как с работой? Скоро Оболенский объявится.
– Плевать. Я твоего Оболенского еще капитаном знал, сам будучи уже полковником. Что он мне сделает? Не им я на должность пенсионную определен, не им и снят буду. А метлу мы в кусты бросим. Пусть до лучших времен полежит.
Майор с дворником прошли в здание центрального офиса секретной антитеррористической спецслужбы, работающей под контролем одного из главных управлений ФСБ России.
В кабинете № 14 закрылись.
Андрей достал из ящика рабочего стола бутылку «Особой», сорвал пробку, выставив емкость на журнальный столик, за которым и устроились боевые офицеры, молодой и пожилой. Майор и полковник. Действующий и отставник. Но это были люди, навсегда объединенные участием в боевых действиях. Москвитин разлил водку по стаканам. Водолеев достал из кармана куртки сверток. Развернул газету, на которой появилась нехитрая закуска – бутерброды с колбасой, салом, луком. Пара котлет и кусок курицы – дневной рацион дворника.
Выпили за здоровье. Закусили. Закурили. Последнее в офисе было запрещено, но… закурили. Андрей выставил пепельницу и, открыв окно, включил вентилятор для вытяжки дыма. Водолеев, затянувшись сигаретой, спросил:
– Командировка не намечается?
Майор пожал плечами:
– А кто знает? Сейчас нет, а к вечеру, глядишь, и образуется.
Бывший полковник согласился:
– Да, у нас так. И в нынешние времена, и прежде. Помню, в Афган забрасывали перед новым, 1980 годом. 20-го числа. Никто и подумать не мог, что Союз через неделю обрушится на южного соседа. Я тогда отрядом «Ворон» командовал, а Оболенский командиром группы был. Вот 19 декабря домой со службы вернулся, где-то около восьми вечера, а уже в десять вызов к начальству. И приказ: три часа на сборы, далее бортом в Ташкент. Оттуда на Баграм. И вглубь Пандшерского ущелья. Чтобы к пяти утра заблокировать его. Вот так!