Диверсант-одиночка - стр. 21
Ковалева выкрикнула в лицо оборотню:
– Нет у меня ничего, скотина! Нет! Ты понял? Да если б было, неужели я не отдала бы тебе этот мусор? Эту грязь? Нет у меня ничего!
Голос ее сорвался на истерику, пришлось Лопыреву заклеивать задергавшейся Ковалевой рот.
Бывший муж с ужасом, молча наблюдал за всем происходящим.
Капитан опустил пистолет, проговорив:
– Теперь верю. Но… поздно. Хотя… поздно было еще со вчерашней встречи в кафе.
Он подозвал к себе Лопырева.
– Убери девочку и освободи ее, но смотри за ней! Не дай бог, что учудит, типа в окно прыгнет. Ты у меня сразу за ней последуешь. А я тут займусь делом! Пора кончать этот затянувшийся спектакль!
Старший лейтенант вкатил кресло с раненой девочкой в ее комнату. Освободил от пут, толкнув на кровать и приказав:
– Лежи тихо.
Дочь Ковалевых затихла, закрыв глаза и плотно сжав губы.
Григорян подошел к Ковалеву, присел перед ним на корточки:
– Вы у нас, господин бельгиец, левша или правша?
Глядя на палача полными животного страха глазами, Ковалев проговорил:
– Правша.
Капитан приказал:
– А ну-ка сними печатку. Я вижу, она дорогая?
– Да, да, с бриллиантом! Но, возьмите, конечно! У меня еще деньги есть, правда, наличными немного, но я могу снять нужную сумму в любое время и в любом столичном банке!
Григорян потрепал Ковалева по щеке:
– Этого не понадобится, Артем Львович, я не вымогатель, не грабитель и даже не коммерсант, чтобы заключать какие-либо сделки.
Он натянул печатку Ковалева на тот же самый палец, на котором носил ее хозяин. Поднялся, подошел к женщине. Ножом отрезал путы, сорвал клейкую ленту со рта и без замаха нанес Ковалевой прямой удар в переносицу. Удар, от которого она тут же потеряла сознание.
Бывший муж забился в угол, закрыв руками голову.
Капитан усмехнулся. Какой послушный клиент. И ведь понимает наверняка, что живым отсюда не уйдет, и не пытается защищаться! Как жертвенный баран, ждет своей очереди. Дурак и трус! Но это и к лучшему. Капитан перебросил бесчувственное тело женщины на софу и начал методично избивать ее, нанося выверенные удары в лицо, в грудь, в живот. Дождавшись, пока она перестанет дергаться, приоткрыл веки. Ковалева была мертва. Теперь дочь! Он крикнул:
– Лопырев! Ко мне!
Как только в проеме межкомнатной двери показался сообщник, кивнул ему на Ковалева:
– Смотри за этой вонючкой!
Сам зашел в комнату, приказав девочке:
– Поднимайся!
Та встала, держась левой рукой за рану.
– А теперь бегом на лоджию и сидеть там как мышь. Поняла?
В глазах девочки вспыхнул проблеск надежды на спасение, она рванулась к балконной двери, но добежать не успела. Выстрел Григоряна пробил ей сердце со спины, бросив тело к батарее отопления.