Дитя во времени - стр. 31
– Ты безмозглый поросенок! – начинала она, пока Стивен изображал на лице искреннее раскаяние. Возможно, в эти мгновения они были особенно близки. – Научная революция, нет, интеллектуальная революция, эмоциональный взрыв – какая потрясающая история открывается перед нами, а ты и тебе подобные не способны сосредоточиться на ней ни на минуту. Когда-то люди думали, что мир держится на слонах. Детский лепет! Реальность, что бы ни называли этим словом, оказывается в тысячу раз более странной. Возьми кого хочешь: Лютер, Коперник, Дарвин, Маркс, Фрейд – ни один из них не перевернул представления о мире и о нашем месте в нем так радикально и таким необычным образом, как современные физики. Единицы измерения нашего мира больше не являются абсолютными. Теперь они должны измерять и самих себя. Материя, время, пространство, силы – все это красивые и запутанные иллюзии, о которых отныне мы должны тайно договариваться между собой. Какой колоссальный переворот, Стивен. Шекспир понял бы волновые функции, Донн оценил бы принцип комплементарности и относительность времени. Они были бы потрясены. Вот это богатство! Новая наука стала бы для них кладезем поэтических образов. А заодно они просветили бы и своих читателей. Но вы, так называемые люди искусства, вы не просто не разбираетесь во всех этих удивительных вещах, но еще и гордитесь своим невежеством. Насколько я понимаю, вы думаете, будто какая-нибудь мелкая, преходящая мода вроде модернизма – подумать только, модернизм! – и есть интеллектуальное достижение нашего времени. Душераздирающее зрелище! Ну, прекрати ухмыляться и налей мне выпить.
Через десять минут Тельма появилась в проеме кухонной двери и сказала, чтобы он шел за ней в гостиную. Два огромных мягких дивана стояли друг против друга, разделенные низким выщербленным столом с мраморной крышкой. Руками Тельмы или горничной на нем были приготовлены запечатанная бутылка и кофейные чашки. И здесь морские сражения сменились серыми прямоугольными пятнами на стенах. Проследив за взглядом Стивена, Тельма сказала:
– Картины и украшения поедут отдельно. Так хочет страховая компания.
Они сидели бок о бок, как бывало раньше, когда Чарльз допоздна задерживался в министерстве или в палате общин. Тельма никогда не относилась к политической карьере мужа всерьез. Из безмятежного далека она терпеливо взирала на возню в парламенте, пока Чарльз набирал вес и укреплял свои позиции. Когда он получил пост в правительстве, Тельма снова заговорила о своем желании бросить работу, засесть за книгу, превратить загородный коттедж в настоящий дом. Но как ей удалось уговорить Чарльза выйти в отставку именно сейчас, когда он стал непременной деталью государственной жизни, когда обозреватель «Таймс» в скобках назвал его «материалом, из которого делаются премьер-министры»? К какой женской квантовой магии она прибегла?