Дитя скорби - стр. 7
Боковым зрением я заметила, как из тронного зала поспешно вышли и стражники, и советники, что появились здесь вместе с королем.
Витэан смотрел на меня пристально, почти не моргая, словно боялся, что я могу исчезнуть в любой миг.
- Как ты попала сюда? – спросил король.
И снова голос его был тих и показался мне странно знакомым, как и его глаза...
- Я не знаю, мой король! – честно ответила. – Помню только, что проснулась в лесу. Не могу назвать тебе даже имени своего и потому не в силах представиться тебе.
Казалось, что мне не впервой смотреть в изумрудную бездну глаз короля. Сердце забилось быстрее: я снова пыталась ухватить утекающие сквозь пальцы воспоминания. Стоп! Какие у меня могут быть воспоминания об эльфийском короле? Бред какой-то! Даже если я и вправду попала в какой-то другой мир, то это впервые. Так ведь?
Вдруг накрыло странное чувство, будто Витэан оказался прямо в моей голове, словно он желал прочесть мои мысли, чтоб подтвердить услышанные им слова.
- Я шла по лесу, когда отряд твоих воинов во главе с араненом нашел меня, - продолжила я.
- Араненом?! – король вдруг отшатнулся и моментально перевел взгляд на Эсфиля. – Ты сказал ей, что ты сын мой?
- Нет… Отец, - смущенно ответил аранен и опустил глаза.
- Откуда ты знаешь, что Эсфиль – принц Гремучих лесов и, следовательно, сын мой? – спросил Витэан, все еще глядя на молодого эльфа.
Да кабы я знала! Само как-то в голову пришло! Может по пути кто-то из стражников брякнул, я и подхватила, м? А может фамильное сходство уловила.
- Не знаю этого, мой король, как и многих других вещей. Я поняла это и оттого знаю, - ответила наскоро.
И снова слова мои сплетались удивительно ладно, как будто много лет мне приходилось вести дипломатические беседы. А я ведь обычно излагала свои мысли просто: сказала, как отрезала, и никаких витиеватостей. Сейчас же говорила так, будто в голове поселился кто-то еще и суфлирует мне, чтобы голову эту сохранить на плечах.
Снова Витэан перевел на меня свой пытливый взгляд. Я ощутила, как проникает он в мои мысли, как роется в извилинах, старается заглянуть в каждую потайную дверку памяти. Но король увидел только то, что действительно говорю правду, что видела многое и не могу ничего объяснить при всем своем желании, хоть и силюсь подобрать слова. Поняв это, таур покинул мой разум. Показалось, что свежий воздух прорвался в тронный зал, и я смогла вдохнуть. Слабость снова накатила на меня приливной волной. Витэан же смотрел теперь по-другому: радость, нежность и печаль были в его взгляде. Это смущало, но дарило надежду, что колеблясь между тюрьмой и казнью, он все же склонится к первому.