Дитя скорби - стр. 11

- Я принимаю твою присягу, - изрек король. – Я видел твои мысли. Меня печалит, что ты не помнишь прошлого. Но я надеюсь, со временем воспоминания вернутся к тебе. А пока отдыхай, увидимся за завтраком.

По поводу моих пошлых мыслей король, слава богам, ничего не сказал!

Тут в комнату ворвался светловолосый эльф. В руках он держал какую-то корзину, накрытую тканью, из которой выглядывала охапка сушеных трав.

- Мой король! – затараторил он. – Я ходил за настоем и…

Очевидно, это был лекарь. Витэан прервал его тираду повелительным жестом.

- Займись Ниэнель! – изрек он и величественной поступью направился к выходу.

Лекарь еще долго оставался со мной. Поил какими-то пахнущими сеном горьковатыми жидкостями, прикладывал к голове компрессы и без конца спрашивал, не ела ли я странных грибов, или ягод, или плодов, или трав (я вот корова, что ли, траву есть?), не болит ли у меня тут, а вот тут, а вот здесь, а вот там, а, может быть, болит где-то еще. В конце концов, мне захотелось, чтобы он от меня отвязался. И вот когда, надеясь отделаться от лекаря, я готова была выдать что-то вроде: «Не волнуйтесь так! Мое плохое самочувствие всего лишь побочный эффект перехода между мирами!» - эльф порекомендовал мне покой и сон и ушел.

Оставшись наконец одна, я, утомленная событиями сегодняшнего дня и вымотанная головокружением, тошнотой и слабостью, поддействием влитых в меня снадобий заснула, как только закрыла глаза.

Мне снился странный сон. Будто бы я лежу в каком-то шатре, разбитом в поле. Лежу и ненавижу.

Ненавижу!

Ненавижу…

Ненавижу все, всех и вся!

Ненависть!

Ненависть заполняет меня до самых краев сознания и, кажется, даже хлещет через край. Словно расплавленный металл, густая и тягучая, она разливается внутри, выжигая меня, причиняя мучительную боль. Ползет выше, проникает глубже, растекается шире. Словно живая, колышется и движется внутри меня. Тук-тук! Тук-тук! – барабанит мое сердце по ребрам. - Тук-тук! – и вдруг замолкает, пропустив удар. И я понимаю: ненависть заполнила и его.

«Убить! Я должна убить!» - проносится в моей голове.

Мягко и бесшумно поднимаюсь на ноги. В шатер сквозь отверстие в потолке, под которым установлен походный очаг с тлеющими головешками, льется серебристый лунный свет, поедая мрак. Видно, что здесь спят еще двое. В моей руке, излучая красноватое свечение, появляется длинный кинжал. Как вор, крадусь к одному из спящих.

«Убить! Растерзать! Уничтожить!» - шепчет в моей голове голос, непохожий на мой собственный. – «Ненавижу! Ненавижу!»

Медленно опускаюсь на колени перед спящей, отвернувшись от меня, фигурой.