Дитя ненависти - стр. 18
Она сошла с ума! Из последних сил похоронив свои инстинкты, сгрёб Ольгу в охапку и, сбросив с себя, вскочил на ноги, едва не забыв про покрывало.
– Я сказал НЕТ! – сурово рявкнул на неё. – Ты не в себе! Этого не будет!
Оля затравленно взирала на меня, дрожа всем телом. Внутри всё тут же сжалось при виде этих глаз. Обижать девушку не хотелось, но я твёрдо знал, что Оля совершает не только ошибку, но и просто хочет использовать меня.
– Господи, Оля, да что с тобой?
– Что со мной?! – эхом повторила она. – И правда, что?! Почему я не могу уснуть одна? Почему хочу секса с тобой? Почему же, чёрт возьми?! – поднялась и посмотрела на меня в упор. – Потому что слышу его каждую ночь, чувствую его руки на себе каждую секунду, ощущаю, как он всё ещё двигается во мне, терзает и мучает каждую ночь. Моё чертово тело до сих пор ЕГО. И я теперь сумка для его выродка. Эта мразь убила моего мужа и сына и заменила собой и своим ничтожеством, – её голос перешёл в фальцет, а в глазах стояли слезы.
Уже ненавидел себя за то, что не пожелал дать ей того, что она просит.
– Прости, – только и смог молвить.
– К черту! – рявкнула она и выбежала из бани.
– Ольга!
Быстро натянул на себя брюки и толстовку и поспешил за ней.
– Оля, – влетел в дом, но девушки там не оказалось. – Оля!
Снова выскочил во двор, за калитку – никого. Опустил глаза на землю. На позёмке мелкой снежной пороши определил следы. Чёрт! Вернулся в дом, схватил куртку и переобулся. На улице смеркалось с каждой секундой – в ноябре дни стремительно проносились мимо, сменяясь ночью. Морозный воздух щипал щёки и всё ещё мокрую голову.
– Ольга!
И куда же нелегкая тебя понесла? Прихватил фонарик. Дорожка следов уводила в лес. Нет, Оленька, одумайся, не глупи. В очередной раз сотряс зовом лесную чащу. Ну пожалуйста, откликнись! Пара сломанных веток задали направление. Посветил под ноги – ни черта не понять. Жаль, уроки охоты от деда в своё время воспринимал без энтузиазма.
– Оля, пожалуйста… Ольга!
Шевеление где-то в кустах. Направил луч туда, уловив в свете рыжую копну. Слава Богу! Оля лежала на ледяной земле, свернувшись в клубок. Видимо, запнулась о корягу и так и осталась лежать. Зубы выстукивали дробь.
– Чумная, – мягко проронил я.
Завернул в куртку и, подняв на ноги, настойчиво повёл обратно в дом. Усадил у печки. Подкинул дров. Включил чайник.
– Оль? – присел рядом и принялся растирать девушке плечи и спину. – Не делай так больше, хорошо? – чмокнул в лоб и в холодные ладони.
Она громко выдохнула, просто обняв меня, снова заплакала.
– Тш-ш, – гладил по голове. – Я – дурак… Прости меня… Прости, ладно?