Дитя Ириса. Истоки - стр. 24

Зачем я вообще здесь? Если бы Модена не подобрала меня, я бы погибла. Я понимала это, но не могла простить себя. В семнадцатом Фильтре я мечтала найти маму, узнать своё прошлое, но какой в этом был смысл? Лес Сильберейи открыл мне глаза, память вернулась, но стало ли легче? Нет. Я принесла в этот мир только боль и смерть.

Что дальше? Куда идти? Остаться тут, смириться с участью подстилки любого, кто захочет, и оставить в прошлом все мечты и стремления? Когда-то я считала, что заслуживаю счастья. Думала, что кто-нибудь сможет меня полюбить и принять такой, какая есть. Глупые детские мечты. Они разбились. Никогда я не найду того, кто назовёт меня красивой или обнимет просто потому, что я рядом.

Тоска затопила сердце, сжав его до боли. Первый раз я осталась одна в комнате. Слёзы стекали по щекам, но я их не замечала. Я оплакивала свою жизнь, оставшуюся навсегда в прошлом. Просила прощения у Ханны, Мойры, Кариа, молила об избавлении. Вот только есть ли у меня право просить?

Утро наступило слишком быстро. Казалось, я только закрыла глаза, опухшие от слёз, и вот уже звучит сигнал, разрешающий выходить из комнаты. Илина до сих пор не вернулась. Растирая лицо, я вышла в общий зал. Сегодня ирисийцы лениво двигались, сонные и расслабленные. Я опять что-то пропустила, пока разговаривала с Моденой.

– Что происходит? – спросила я у Килары, встав за ней в очередь на завтрак.

– Сезон дождей начался, – тихо ответила женщина, отворачиваясь от меня.

– И что это значит? – поведение Килары показалось мне странным, ведь раньше она, хоть и застенчиво, стремилась сблизиться со мной.

– Работы завершены, остались только те, что выпали по жребию, – она зябко поёжилась и взяла свою порцию.

Пожав плечами, я осмотрелась. Модены, Зунейна и остальных добытчиков не было в главной пещере, наверное, опять покинули Дом. Странно. Если буря уже бушует в пустыне, выбираться на поверхность не просто опасно – это смертный приговор.

Я по привычке оглянулась, ожидая, что Илина сядет рядом, но её нигде не было. Давясь от горечи, я жевала лепёшку, а вокруг меня разливалась странная тишина. Обычно я сидела дальше от центра, но всегда кто-то оказывался поблизости. Сегодня я завтракала в полном одиночестве. Словно наказание Грериса, сидевшего в углу зала, распространилось и на меня тоже.

– Ну что, тихоня, радуешься, небось? – с издёвкой в голосе процедила Ровимха, подобравшись ко мне со спины. – Работать не надо, жених ушёл в бурю, да ещё и в комнате теперь одна осталась!

– В смысле, одна? – я не стала морщиться при упоминании жениха, не в первый раз Ровимха так называла Ингрэма.