Дитя Ириса. Фильтр - стр. 7
Опираясь на медсестру, я добралась до столовой, в которой слышались тихие голоса и не очень аппетитно пахло едой. Посреди полупустого зала стояли продолговатые пластиковые столы, за которыми сидело несколько пациентов госпиталя. На небольших подносах перед ними стояли тарелки с чем-то, очень напоминающим уже пережёванную еду.
Пока я размышляла, настолько ли я голодна, чтобы снова это есть, Эдна подтолкнула меня к свободному столу и плюхнула на него такой же поднос, заполненный едой. Небольшая, приплюснутая с одного бока, булочка, обсыпанная мелкими зёрнышками; тарелка с пюреобразным зелёным варевом и стакан морса, в котором плавали сморщенные синтезированные ягоды.
Я ковырялась в тарелке, переливая из ложки подозрительную жижу обратно, так и не рискнув попробовать. Булочка оказалась тёплой и, на удивление, вкусной, с хрустящей корочкой. Морс я выпила весь, сплюнув попавшую в рот кислую ягоду – ну и гадость!
– Ты привыкнешь, – я вздрогнула от звонкого голоса рядом с собой и обернулась. Бледная девочка, настолько худая, что я могла бы при желании пересчитать все её косточки, смотрела на меня светло-карими глазами. Русые волосы девочки были заплетены в тоненькую косичку, которая смотрелась нелепо.
– Вряд ли… – после обнуления мне было всё равно, что есть, но две недели сытной жизни в доме канцлера приучили меня к вкусной пище.
– Да брось, не всё так плохо. Я – Луиза, кстати, – больничная пижама болталась на девочке. Она продолжала о чём-то говорить, жадно заглатывая скудный обед.
Я пожала плечами и задумчиво оглядела остальных пациентов: помимо больничной еды и белой пижамы было у них ещё что-то общее – обречённость. Устав Фильтра номер семнадцать состоял из двухсот восьмидесяти четырёх пунктов, и в одном из них было чётко указано, что все нуждающиеся могут получить необходимый запас одежды и еды. Так отчего же эта измождённая девочка так радуется безвкусной еде? В прошлый раз я ещё не знала подробностей мира, в котором очнулась, но сейчас…
Нас уверяют, что внешний мир – это безжизненная пустыня, а наш Фильтр, расположенный на единственном оставшемся материке, всего лишь один из двух десятков других. После Катаклизма выжили только те, кому повезло оказаться в них, так как земля больше не пригодна для жизни.
Технологии и ресурсы Бывшего мира утрачены из-за сильного радиационного фона. Все продукты и предметы в Фильтре создают при помощи определенных реакций ядерного синтеза. И я должна верить, что это единственное место, в котором можно жить? Это даже жизнью нельзя назвать! Официальные документы давно не соответствуют действительности. Возможно, когда-то всё было так, но не теперь.