Дипломная работа ведьмы. Формула любви - стр. 4
Она миновала дверь завкафедрой по лечебной физкультуре людей и животных Геркулеса Самсона Далиловича и дверь профессора астролингвистики, завкафедрой зооастромагии и судьбонавигации Скорпионского Льва Козероговича, который уже месяц находился в командировке во Всемирной обсерватории, чему несказанно радовались его студенты, которым Лев Козерогович поставил автоматический зачет по всем знакам, и наконец Алька остановилась перед дверью с устрашающей надписью "ЛЮДОЕД" под фамилией владельца кабинета.
Как гласила медная табличка, находился за этой дверью профессор Калигула Варфоломей Чингисханович, завкафедрой социологии. Знаменитый психолог или, как он сам любил себя называть на русский манер, "людовед". Но букву "в" из его звания оторвали мстительные студенты, которым Варфоломей Чингисханович третий раз подряд устроил Варфоломеевскую ночь на экзамене (экзамен, так и не принял!). И эта месть была ещё самой невинной из тех, которых студенты отчаянно желали ему в кошмарах.
Алька очень смело постучала в дверь и, услышав "Входите!", зашла в кабинет людоеда.
— А-а! Принцессочка моя дорогая пришла! Не забываешь старика, душечка? — Варфоломей Чингисханович невысокий, толстый, лысый и добродушный поднялся из-за стола и улыбался ей навстречу. До появления Альки он проверял билеты на экзамен, думая, какой вопрос потруднее туда вписать.
— Здравствуйте.
— Ну что моя деточка такая грустная, сбежала от своей каменной леди? — с нескрываемым удовольствием прогудел оперным басом профессор. — Я тебе давно говорил, переходи ко мне…
— Варфоломей Чингисханович, ну почему леди Агата так не одобряет Теорию невероятности? — Алька подняла на людоеда огромные вопрошающие глаза.
— Леди Агата матеомагистр! Она не может матеомагическую теорию не одобрять, — с легкой иронией заметил профессор Калигула. — Она не одобряет, деточка, твой выбор темы. Я не ошибаюсь?
— Но ПОЧЕМУ?
— Да потому, что ты хочешь написать формулу чувств, ты хочешь написать развитие параметра первого встречного по Кольцу…
— Вообще-то, я думала, по спирали…
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим… — Варфоломей Чингисханович погрузился во внимательное изучение Алькиных записей по дипломной работе. — Нет-нет, деточка, это именно по Кольцу. Любопытно… и какую же переменную ты предлагаешь сюда вставить?
— Я хотела кельтский эпюр, — несмело проговорила Алька, не поднимая глаз на профессора.
— Ага, четырехлистник! Подходяще… Я бы тебя поддержал. Но отчего же всё-таки по спирали?
— Но ведь чувства развиваются по спирали.
— Но ты настаиваешь на прогнозируемом результате, это и выходит немного за рамки Теории невероятности.