Дипломат - стр. 4
Люди задвигали стульями, кто-то вполголоса заговорил. Через несколько минут рядом с послом осталось только одиннадцать человек.
– А вы что сидите? – Евгений Алексеевич взглянул на мальчишек, тоже оставшихся в зале.
– А мы уже взрослые, – ответил один из них.
– Взрослые, – неожиданно согласился посол, – а сегодня, наверное, еще больше повзрослеете. Но я попросил остаться не всех мужчин, а только дипломатов. А вам еще предстоит помогать женщинам, когда будем прорываться к побережью.
Мальчишки по-прежнему сидели, вжавшись в свои стулья.
– Антон, – повернулся к мальчикам один из мужчин, – идите, времени в обрез.
Мальчишки поднялись и понуро вышли из зала. Посол дождался пока за ними закрылась дверь:
– Хороший сын у тебя растет, Павел. Мне искренне жаль, что твоя жена и Сергей с Настей не успели уехать.
Павел Васильевич покачал головой.
– Но мы постараемся всех спасти, – посол глазами встретился с Павлом и обоим стало понятно, что они не очень верят в эту чудесную возможность.
– Коллеги, – посол разбросал взгляд по лицам сидевших перед ним мужчин, – план, который я сейчас так спокойно и уверенно излагал, на самом деле полная авантюра. Прорваться к морю без всякого прикрытия, – он подвигал ртом, – шансов немного.
– У нас ведь оружие есть в посольстве, – сказал Иван Николаевич.
– Да, есть кое-что, – согласился посол, – но большинство из нас люди гражданские, с нами женщины, дети и придут за нами профессионалы. К тому же оружие в наших руках, это лишний повод сказать, что стреляли не в безоружных дипломатов. В этой ситуации рассчитывать, что мы дадим какой-то серьезный отпор просто мальчишество. Я, мужики, – посол взял свободный стул и сел рядом с остальными, – надеюсь на другое. Не вся страна еще в руках путчистов, и приморская часть как раз в меньшей степени, и карта боев очень рваная, как почти всегда при гражданской войне. Люди, которые нам будут помогать, хорошо знают свою местность и постараются вывезти нас еще не захваченными дорогами. Это длиннее, конечно, зато надежнее. – Он помолчал. – И для этого нам нужно десять часов. Десять часов надежды, что за нами не будет погони, надежды, что те, кто придут убивать нас в посольстве не сразу поймут логику нашего бегства и не смогут моментально перегруппировать свои силы, чтобы перехватить нас по дороге.
Евгений Алексеевич опять замолчал и смотрел куда-то в сторону окна. Он молчал уже секунд пятнадцать, почти бесконечно в таком разговоре, но никто не решался спугнуть эту тишину. Все чувствовали, что посол настраивается на какую-то особенную мысль, страшную и жестокую, и поэтому не спешит с ней расставаться, понимая, что высказанная, она изменит все вокруг.