Дилемма - стр. 27
Мы выкрасили все в белое, отреставрировали старый дубовый паркет, а года через два Адам выстроил в конце сада большой сарай, чтобы там работать, и я уже не стыдилась того, что лишила его мастерской. А когда сегодня вечером на деревьях развесят гирлянды из лампочек, сад будет выглядеть именно так, как я себе представляла много лет назад.
11:00–12:00
Адам
Я СПУСКАЮ ДЖОШУ КАРТОННУЮ КОРОБКУ, в которой нам не помню уже что доставили. Джош стоит в коридоре рядом со стремянкой.
– Так для чего это все-таки? – интересуется он.
Я спускаюсь сам и убираю стремянку на антресоли. Правду я ему сказать не могу, но заранее приготовил ответ.
– Ты же знаешь, что я хочу подарить маме кольцо?
Он кивает.
– Ну так вот, по размеру коробочки она сразу догадается, что это такое. Вот я и решил упрятать коробочку с кольцом в эту штуку. Чтобы, значит, продлить сюрприз.
– Почему же ты тогда не раздобыл несколько коробок, чтобы вставить одну в другую, как матрешки? Там на антресолях их полно, от тостеров и всего такого, у меня есть из-под обуви, мы ее можем задействовать ближе к концу. – Его энтузиазм растет на глазах. – Или запихнуть коробочку с кольцом во втулку из-под туалетной бумаги, а потом уже в обувную коробку. Она в жизни не догадается!
– Нет, думаю, хватит одной коробки.
– Ты же хочешь, чтобы она подольше не угадала?
– Нет, я просто спрячу коробочку с кольцом в эту штуку. – Я ставлю коробку на попа, чтобы удобнее было снести ее вниз. – Поможешь обернуть ее бумагой?
– Но коробочка с кольцом будет в ней болтаться, разве нет? Если только мы эту коробку газетами не набьем.
– Ничего, и так сойдет.
Он следует за мной в кухню, где я сваливаю коробку на пол.
– Давай займемся оберткой. У нас где-то должна быть.
– Может, лучше это сделать, когда ты уже положишь внутрь коробочку с кольцом? – предлагает он. – Чтобы все как следует запечатать.
– А я не хочу запечатывать.
– Почему?
– Потому что тогда ее слишком долго придется открывать.
Джош недоуменно чешет в затылке:
– Но я думал – ты хочешь отсрочить сюрприз?
Я начинаю жалеть, что вообще попросил его помочь.
– Хочу. Но не настолько.
– Не понимаю.
– Вечером поймешь. А пока позволь мне сделать по-моему.
– Ну да, тебе же никогда не удается сделать по-твоему.
Он произносит это как нечто само собой разумеющееся, и я понимаю: он и в самом деле убежден – все, что я делал и делаю в этой жизни, делается лишь из чувства долга, по обязанности, а не по выбору.
В ответ я бегло улыбаюсь, глянув на него:
– Я бы ничего не стал менять.
Он молчит, и я вижу, что он не верит мне. Я нахожу на одном из буфетов рулоны оберточной бумаги, которые держит там Лив, и мы приступаем к обертыванию коробки.