Диктатор - стр. 40
Гамов возразил:
– Враги такие же люди, как и мы. Большинство из них насильно погнали воевать, они не ответственны за войну, хоть и страшны для нас, когда воюют. Я повышаю плату солдату, берущему врага в плен, за то, что он сохранил человеческую жизнь. Вывел из строя врага, но спас человека. Гонсалес, вы часто говорите, что ненавидите все формы войны. Убийство войны не ликвидирует: за убитого будут мстить. За пленного не мстят. Наоборот: за то, что сохраните ему жизнь, вам будут благодарны. Если враг знает, что мы только убиваем, он и в безвыходной ситуации станет отчаянно сопротивляться, неся нам смерть. А если узнает, что нашим солдатам за сохранение жизни мы платим больше, чем за убийство, то разве тогда ему, попавшему в трудное положение, не захочется самому пойти к нам с поднятыми руками, чтобы разделаться с опостылевшей войной? Это же логика, Гонсалес! Не только простая человеческая, но и военная! Как же вы этого не понимаете?
Мы с Пеано поддержали Гамова. Гамов прочел вслух прейскурант на подвиги.
«1. Захват водолета 2000 000 калонов
2. Уничтожение водолета 1000 000
3. Захват электроорудия 200 000
4. Уничтожение электроорудия 100 000
5. Захват ручного резонатора 10 000
6. Уничтожение ручного резонатора 5000
7. Захват автомашины 20 000
8. Уничтожение автомашины 10 000
9. Захват метеогенератора 4000 000
10. Уничтожение метеогенератора 2000 000
11. Захват в плен генерала 500 000
12. Уничтожение генерала 100 000
13. Захват в плен офицера 50 000
14. Уничтожение офицера 10 000
15. Захват в плен солдата 1000
16. Уничтожение солдата 200
17. Раненому за ранение 2000
18. Наследникам убитого 10 000
Захват и уничтожение остального боевого снаряжения и материалов, не упомянутых в настоящем списке, оценивается каждый раз особо – с учетом важности его для успеха в бою».
– Вот и перешли к неклассическим методам войны, – сказал я. И на этот раз не иронизировал.
– Это только начало нашей войны против войны, – отозвался Гамов.
Все мы – и я, и Пеано, и Гонсалес, а до нас еще Павел Прищепа – уже искренно поддерживали то новое, что вносил Гамов в методы войны. Он мог уже и тогда назвать нас своими учениками.
Но ни один из нас и отдаленно не догадывался, до каких границ продумал он эти «неклассические методы», какие исполинские цели перед собой поставил и с какой опаляющей энергией будет их добиваться.
Трудно передать возбуждение, охватившее всю дивизию, когда расклеили «Ценник на подвиги».
И первым, кто заволновался, был наш старый генерал Леонид Прищепа. Он ждал, что наутро мы представим ему диспозицию похода на север, в тыл противника. А ему положили на стол роспись выплат за воинские успехи. Он промолчал, когда Гамов роздал солдатам малую толику захваченных денег: чего на войне не бывает, опытный военный умеет на многое закрывать глаза. Но превратить маленькое вынужденное исключение в новый метод ведения войны? Скрепить этот неслыханный способ своей подписью? Вы белены объелись? Да никогда, говорю вам!