Дикий Вьюнок - стр. 3
Мы говорили часа два, а после я приблизительно начала представлять, что теперь есть моя жизнь.
Чуждая людям раса шайнар проживала в восточных землях, на той стороне Великой реки, такой широкой, что в пасмурную погоду не разглядишь другого берега и многие годы находилась с человечеством в состоянии неофициальной войны. Представители шайнарского народа, естественно, появлялись на людских территориях, но все это были индивиды высокого ранга, каждый из которых сопровождался королевским советником и охранялся десяткой отборных воинов из числа королевских войск. А полукровок шайнары не признавали. Не говоря уже о таких как я, в чьих жилах крови всего на четверть. Для них полукровок просто не существовало и ни разу ни один чистокровный представитель шайнар не заинтересовался судьбой существа, подобного мне.
Но и для людей мы были совсем чужими, не людьми.
- Мне жаль, - повторял отец. – Я так надеялся…
Чистокровный шайнар напоминает живую картину – его тело раскрашено множеством безупречных изображений окружающего мира. И они не просто нарисованы – в каком-то смысле они существуют, пусть и не в привычной нам реальности. Птицы летают, рыбы плавают, а цветы распускаются, нежась под мягкими лучами теплого солнца. Основа шайнарской магии – жизненная сила окружающего мира: биение волчьего сердца, тявканье лисы, шорох осыпающихся лепестков. Люди долгое время пытались найти похожий способ черпать силу из природного источника, но безрезультатно. Шайнары проводят свою жизнь в окружении плотной сети творимых собственным организмом несуществующих, он от этого не менее реальных картин. По сравнению с их раскраской мой дикий вьюнок - просто мелочь, мелкая мошка по сравнению с поедающей мошек ящерицей. И все же наличие даже такой мелочи практически перечёркивает возможность жить, как обычные люди. Для окружающих я - шайнар и точка. Но, к их счастью, в отличие от чистокровных - тот шайнар, за которого никто не вступится. Меня могут купить в театр и показывать за деньги жаждущим зрелищ посетителям. Завербовать при дворе и заставить работать против своих «родственников», изначально отрицающих наше родство. Шантажировать всю жизнь, грозясь выдать мое местонахождение борцам за чистоту людской крови, цель которых – уничтожать таких мерзких существ, как я. Был еще один вариант, встречающийся чаще всех остальных, о котором отец умолчал, поэтому я узнала гора-аздо позже… Наверное, к лучшему.
Когда в тот вечер, напугав меня до полуобморочного состояния, отец выходил из комнаты, неожиданно показалось, что за последние два часа он сильно постарел, сгорбился, а руки безвольно вытянулись вдоль тела. Даже сквозь страх пробилась жалость. Так жаль…