Дикий глаз - стр. 12
На столе половина деликатесов осталась нетронутой, официант убрал лишь тарелки и приборы ушедшего. Есть Данила не хотел, к тому же он не понимал, что за экзотическая пища перед ним. Ресторан специализировался на французской кухне, а подающий надежды реформатор кинематографа за пределами России еще не бывал. За шесть лет после окончания института ничего так и не заработал, хватало только на поддержание штанов. Возомнив себя гением, он ждал настоящих предложений. Амбиций в нем было куда больше, чем трезвого взгляда на жизнь. Сегодня десять минут протирал диплом от пыли, и напрасно. Утром проглотил только рыночную полутухлую тушенку.
Данила налил себе вина, откинулся на спинку стула и начал разглядывать публику. Он любил человеческие лица, глаза, но ничего интересного не увидел. Сплошные уродцы для массовки лент великого Федерико Феллини. Не нашлось ни одного персонажа, достойного крупного плана. Так, как любил снимать его кумир Серджо Леоне в своих спагетти-вестернах, где герои разговаривали взглядами без текста под гениальную музыку Морриконе.
– Балдеешь, Данька?
Он вздрогнул от оглушившего его мощного баса, подался вперед и обернулся.
Перед ним стоял высокий здоровяк с обветренным смуглым лицом и светло-голубыми глазами, которые походили на васильки и резко контрастировали с жесткими чертами лица, словно высеченными скульптором, бросившим работу незаконченной. На вид ему было лет сорок, хотя морщин на лице скопилось больше, чем синих прожилок, обозначающих реки на географических картах. Кто-то бороздил это лицо, но так его и не засеял, если не принимать в расчет недельную небритость.
– Андрей Макарыч? Вот так встреча! – удивленно воскликнул Данила.
Огромный мужчина шагнул к столу и кивнул на пустой стул.
– Позволишь присесть?
– Садись, Андрюша. Я один.
На плече приятеля висела операторская сумка. Профессионалу было нетрудно догадаться, что в ней лежит видеокамера. Жилетка с десятком карманов, раздутых от аксессуаров, говорила сама за себя – мужик при деле. Данила с нескрываемым восхищением смотрел на этого человека. Он всегда им восхищался.
Андрей Макарович Стромов работал с великими режиссерами. Оператор от Бога. Данила проходил у него практику на третьем курсе, и они сдружились, хотя смотрели на мир через призму объектива поразному: студент с амбициями и мастер-работяга, делающий чудеса, когда на глазах рождаются сюжеты из ничего. Он мог снимать обычный дождь, лужи, а тебе казалось, что ты, сидя в зрительном зале, уже промок, а по маковке стучат капли. Это не кино, это настроение, которое он тебе умел навязывать, и ты проникался им. Удивительно, но он умел оставаться в стороне, будто к тому, что ты видишь, оператор не имел ни малейшего отношения. Ты просто забываешь о нем.