Дикий барин в диком поле (сборник) - стр. 25
Выпили вкусной и питательной водки (девам Б-ч посоветовал не закусывать колбасой, а больше налегать на повидло), съели колбасу, помолчали. Потом Б-ч сбегал за гитарой. Потом выпили ещё, и девы начали петь (повидло не очень помогло в закусочном смысле). Потом что-то там ещё такое приключилось. Что-то там девы орали недовольные, требовали дверь открыть. А им в ответ как-то игриво напоминали про сожранное…
Короче, когда свет у меня снова включился, биолог Соломатин спал, обиженно придерживая руками лицо, а Б-ч плакал, упершись головой в оконную раму. «Не рано ли я проснулся? – спросил я сам себя. – Не увижу ли я теперь чего ещё пострашнее?!» Над моей головой качалась голая лампочка, олицетворяя собой веселье и посильную эротику.
– Прекрасно! Прекрасно! – прошептал я и отплыл к новым берегам.
Оплаты счёта Б-чем мы прождали, сырея в кустах, ровно час с четвертью. Всё это время Б-ч ждал нас, счастливо глядя по сторонам. Вокруг него ходили официанты. Смахивали перед его носом пыль и крошки. Двигали столы. Б-ч был благостен и мил. Так он мог просидеть ещё сутки. Всё с той же детской трогательностью во взоре.
Только представьте: луна, ресторанная веранда, мохнатые звёзды, шелест прибоя – и все так же улыбающийся Б-ч блестит серебром. И дышит сквозь зубы.
И цикады.
Окурки
Очень, очень давно, на робкой заре плейстоцена, работал я в нашем градоначальстве по особым поручениям.
В сбитой набекрень треуголке с плюмажем бдительно следил за тем, чтобы мирным нашим обывателям нигде не чинился ущерб.
Входил в дома к вдовам с букетом трогательных незабудок, утешал дрожащих на морозе сирот, сноровисто засучив рукава, перевешивал у вороватых лавочников колониальный товар для инвалидов, раздавал на улицах, добро улыбаясь, кашу из полевой кухни, крестил и отпевал, пресекал злонравие и возвеличивал добродетель.
Ввёл в обиход нашего уезда манеру танцевать мазурку «по-варшавски», громко топая при каждом чётном такте и подпрыгивая весьма искусно. Читал по радио «Книгу пророка Иезекииля» по ролям.
Неудивительно, что был я тогда очень честным. Времени на злоупотребления не хватало катастрофически. Да и конкуренция была по этой части очень сильная. Пальто своё зелёное с лисьим воротником и одинокой медалью постоянно на руках держал. До того коллег знал, что, поздоровавшись, украдкой пересчитывал потом пальцы на собственных руках. Но не всегда помогало – поэтому десятипальцевым методом печати не овладею теперь никогда.
И вот вызывает меня, столпа честности, градоначальник на совещание, посвященное очередному готовящемуся акту милосердия. Колодников решили всех перетопить на день города или переименование какое долгожданное – я сейчас уже и не вспомню. Помню, что ничто не предвещало беды.