Дикими тропами. Дружба - стр. 39
– Не много, – вздохнул Аристарх. Его улыбка медленно увяла. – Кое-что об их природе, ещё немного – о том, как врачевать. Одно могу сказать определённо – рано или поздно рука полностью восстановится.
Бродяжница опустила глаза, скрывая досаду. То время, когда эти слова могли вернуть ей душевное равновесие, давно минуло. Она догадывалась почти наверняка о сказанном Аристархом. Он счёл необходимым продолжать:
– Такие раны наносятся особым оружием. Только одна династия мастеров знает секрет его ковки. В их семье тайна Разящего меча передаётся от отца к старшему сыну, – Аристарх пожал плечами. – Это самое ценное, о чём они могли бы мечтать.
Ухмарь понимающе кивнул. Втроём они теперь сидели очень близко друг к другу, греясь о весело потрескивающее пламя костра.
– Как вы пронимаете, многие пытались вызнать тайну. Тщетно. Эти мастера были бы глупцами, позволь они посторонним совать нос в свои дела. Слишком большая ответственность на них, слишком большая сила сокрыта в сработанных ими клинках. Сталь каким-то образом изменяет природу материи с которой соприкасается.
– Что-то вроде яда? – спросил примолкшего в задумчивости друга Ухмарь.
Аристарх благодарно улыбнулся. Он затруднялся описать то, что так ясно представлял, понятными для собеседников словами.
– Да, пожалуй. Большое значение имеет то, как долго Разящий меч находится в теле жертвы, как глубока нанесённая рана… Он может полностью лишить человека возможности двигаться на долгие… я не знаю, луны, лета. Вам, Бродяжница, несказанно повезло. Удар, должно быть, был совсем незначительным и клинок не успел отравить Вашу плоть слишком сильно.
– Так значит, – вдруг сказала Бродяжница, сама удивляясь своей разговорчивости, – Вдруг… Нападавшие вначале лишили Учителя возможности двигаться, а потом… просто… подожгли дом… – последние слова дались с трудом из-за подкатившего к горлу кома, но она считала своим долгом произнести их вслух.
– Вы были с ним? – глухо спросил Аристарх.
Бродяжница медленно стащила посеревшую повязку с онемелой ладони, прежде чем нашла в себе силы продолжать:
– Нет… Он отослал меня на несколько дней. Из города. Но я сочла необходимым нарушить приказ. Что-то… что-то было не так.
– Нарушить приказ – страшное преступление, – насмешливо прошипел Ухмарь.
Бродяжница напомнила себе, что этот несносный индюк – лучший ученик её Учителя, и жёстко подавила рвущиеся наружу неуместные замечания.
– Было поздно, – закончила она. Прошло больше года, но тот пожар до сих пор слишком ясно стоял у неё в памяти.
– Не будем об этом, – мягко сказал Аристарх, беря её за руку.