Дикими тропами. Дружба - стр. 30
Всего лишь вторая луна их путешествия была на исходе, когда случилось то, чего тайно боялась и о чём старалась не думать Бродяжница – им понадобилась помощь врачевателя. Не обычного (тогда Бродяжница обошлась бы своими силами), но лучшего из лучших. Аристарха.
Стояло очень ясное и не менее морозное утро. Снег бодро похрустывал под ногами, солнце заливало небольшую поляну праздничным и ярким, но холодным светом. Бродяжница убирала следы ночлега. Не очень тщательно, но случайный человек не смог бы ничего прочитать. Ощущение тревоги возникло на пустом месте. Опытный воин умеет доверять интуиции. Линёна задерживалась со своего захода на крупную пернатую дичь. Девушка могла увлечься, забыть о времени… заблудиться, что совсем уж нелепо. Но Бродяжница вдруг осознала с полной уверенностью – случилось плохое. Она немного растерянно огляделась: вокруг безмолвствовал дикий лес. Следы Линёны очень чётко выделялись на снегу. Бродяжница сделала лишь пару шагов, вглядываясь в лесную чащу, и неуверенно позвала:
– Линёна?.. – она увидела почти сразу: очень бледная, девушка стояла, привалившись спиной к тёмному стволу дуба.
Через мгновение Бродяжница была рядом с подопечной:
– Что? Что случилось?
Линёна перевела затуманенный взгляд на наставницу, нелепо замотала головой и принялась мычать несуразицу. Бродяжница похолодела. Она уже знала, что злой рок навис над их головами, знала, чем именно больна милая, юная и такая хрупкая Линёна. Но она не имела права хоть на минуту поддаться панике. Линёне нужны её силы, и она будет сильной.
– Послушай, Линёна! Ты слышишь меня? – пара ощутимых оплеух, кажется, привели девушку на время в чувства. – Дорогая, ты можешь говорить?
– Да… – голос слабый, но в глазах вновь читается разум.
– Что произошло?
– Я… возвращалась… птица… жарко… метко… птица…
Бродяжница взяла лицо своей ученицы в ладони и заставила Линёну смотреть ей прямо в глаза. Щёки несчастной горели огнём.
– Ты возвращалась с охоты. Подстрелила птицу. Дальше?
В доказательство истории Линёны в нескольких локтях от них в окровавленном снегу испускал последний дух тетерев. Сейчас он мало кого интересовал.
– Жар… стало плохо… ещё вечером, – голос девушки немного окреп, речь стала более связной, но она по-прежнему глотала слова, – Прости… – в глазах Линёны заблестели горячечные слёзы.
На несколько мгновений Бродяжница прижала ученицу к себе.
– Ничего. Ты не виновата.
Внутренний голос между тем прошептал: «Я знаю, кто виноват. Уж не ты, это точно». Бродяжница усилием воли отогнала мрачные мысли. Не сейчас. Ещё оставалась надежда на приключившуюся обычную простужу, но готовиться полагалось к худшему.