Дикие птицы - стр. 4
Быстро переодеваюсь в чистую униформу клуба, прячу сверток под матрас и бегу к своей машине, которая все еще на ходу только благодаря чуду. Сегодня я работаю до шести утра. После я наконец-то смогу выспаться.
Завожу двигатель, и вдруг чувствую, как на колени что-то капает. Большое влажное пятно появляется на шортах. Провожу пальцами по щекам. Слезы.
– Господи, – бормочу я и всхлипываю.
Я не заметила… Смахнув слезы, опускаю голову на руль, и мой безудержный рев разносится салону. Чувствую, как мой внутренний поводок, на котором я держала себя последние два года, рвется. Вся боль выплескивается наружу. Мне нужна пауза. Хочу, чтобы весь мир просто остановился, и я бы смогла выдохнуть. Я теряю себя и с каждым днем боюсь никогда уже не вернуть. Девушка, смотрящая на меня в зеркале, похожа на Лилиану, но это не она. Лилиана была бойцом, а новая я… она стала подобием человека со сбитым моральным компасом. Она больше не пела на публике, а жалко рыдала в машине в полном одиночестве. Я вернулась к той забитой девочке, какой была.
И я знаю, кого винить. М. Но у меня нет сил даже на ненависть к этому человеку. Я просто устала. Не знаю, сколько выдержу еще.
Сегодня в «Лайме и соли» празднуют мальчишник. Жених и его шафер трижды ударили меня по заднице и засунули за это по сто баксов мне за пояс. Обычно я бы позвала службу безопасности или сама бы показала им, что бывает с теми, кто распускает руки, но увы, сохранить двести долларов было важнее, чем отстоять свое достоинство.
В отличие от закусочной Берди «Лайм и соль» – приличный бар с непомерно завышенным ценником. Униформа в виде блестящего бюстгальтера и микроскопических шортов компенсировалась хорошими чаевыми и высокой почасовой ставкой. Я могла бы полностью перейти на работу сюда. Эмма, хостес, даже предлагала мне вакансию певицы, но главным условием этой работы было раздевание. Соединять нечто столь прекрасное, как пение, и оголение перед толпой толстосумов – кощунство.
Натираю столик после клиента, начиная клевать носом. Мальчишник за спиной становится все громче, хотя время перевалило за пять утра. Эти уроды похоже не собираются уходить. Кинув взгляд на мужскую компанию, замечаю, как они подкатывают к танцовщице Синди. Она покорно садится на колени к жениху, и он толкает ей в бюстгальтер сотку. Закатываю глаза и возвращаюсь к уборке. Сколько бы они не платили, бар скоро закроется, и я лично попрошу Джейсона вышвырнуть их.
Стоит мне лишь подумать про нашего охранника, и он тут же выходит из служебного помещения. Наши взгляды встречаются, и по телу пробегает дрожь. Джейсон подмигивает мне и дарит одну из тех улыбок с намеком. Его черные волосы лежат в легком беспорядке, словно он только встал с постели. Мои глаза скользят по его мускулистому, поджарому телу, по угловатым чертам лица и по длинным пальцам, которыми он умеет делать разные вещи. Очень грязные, но очень приятные. Зардевшись, тут же опускаю взгляд к столу.