Дикие. Лунный Отряд - стр. 1

С утомленных деревьев падали листья и день за днем теряли краски на лесной подстилке. Прохладный ветерок заострился и покусывал всякого, кто не успел нарастить густой мех или перья. Надвигалась зима.

На берегу реки возле громадного стального города, прозванного зверями Рассеченным Небом, собралась кучка выдр. Они жались друг к другу в надежде согреться, а подмерзшая земля хрустела у них под лапами. Выдры расселись перед странствующим койотом; на спине у бродяги висела старая гитара, сделанная из консервной банки.

– Если вы опасаетесь грядущих холодов, позвольте спеть вам песню о настоящих зимах в Воющих Землях, где солнце светит, но не греет, где лед на озерах толще черепашьего панциря, где чихнешь – а на землю ледышки посыплются. Это голодные зимы, и чувак без запасов однозначно замерзает и помирает.

Голос койота пугал и успокаивал одновременно. Слова скатывались у него с языка, словно камушки в подливке. Слушая его, выдры держали друг друга за лапы.

– Доводилось чихать ледышками?

Выдры в благоговейном молчании помотали головами.

– Хотите послушать песню об этом?

Выдры дружно закивали.

Никто еще не видал банду выдр такой притихшей. Ведь это были Громилы с Гром-реки, двадцать хвостов, и они считали себя самой крутой, самой сплоченной и самой грозной бандой из всех окрестных банд речных выдр.

Разве не они три сезона назад своротили большую Бобровую Плотину?

Конечно они.

Разве не они не далее как прошлым летом прогнали взрослого ястреба?

Все знали, что это они, особенно тот перепуганный ястреб.

Разве не их банда приставала и задиралась к каждой проходящей мимо твари? Разве не они считали себя единственными корешами по лапе, с кем вообще стоит водиться?

Угу, то были Громилы с Гром-реки, лучшие из братьев и борзейшие из зверей.

Так почему же они сидели, отвесив челюсти и округлив глаза, и слушали байки какого-то облезлого койота, вместо того чтобы навалять ему по первое число, содрать с него шкуру и украсить ею свои уютные гнезда в речном берегу?

Именно этот вопрос и поднял с рычанием вожак банды, Душный Мо, как раз когда койот собрался запеть.

– Мне бы этой зимой не помешал диван из шкуры койота, – заявил Душный Мо. – Уж очень она у него теплая, как по мне!

Койот присел на задние лапы и смерил предводителя выдр взглядом вдоль и поперек. По серой морде блуждала ухмылка, а в глазах плясали чертики. Серо-бурый мех у него на спине рассекали старые шрамы, и он не носил ни клочка одежды.

Даже выдры более свободные, чем любое другое племя, носили сотканные из водорослей манжеты и вязаные зеленые шапочки с эмблемой банды спереди: высунутая из речных волн жуткая выдрья лапа с зажатой в кулаке рыбой.

Вдобавок они все до единого были в очках, поскольку на суше выдры близоруки.

Как-то мимохожий скунс крикнул, что, мол, им больше подходит не «Громилы», а «Терпилы». Душный Мо, никогда не спускавший оскорблений, затащил этого скунса в реку и держал его под водой, пока из того вся вонь не вымылась. После этого никто не смел выказывать неуважение Громилам с Гром-реки.

Но этого койота, похоже, ни на волосок не волновали ни Громилы, ни репутация Душного Мо как топителя скунсов. Он вышел из темных кустов и уселся перед выдрами, не почесавшись даже поздороваться, а затем предложил спеть для них так, словно берег реки был его дом родной.

Душный Мо этого не стерпел.

– Так как насчет убраться отсюда, койот, прежде чем я сделаю так, что ты уже никогда ниоткуда не уберешься?